— Тогда у меня есть идея, — решительно сказал Эрик. — Организуем статьи в газетах о том, что в подземелье были найдены фрески и алтарь, и объявим, что мы всё это решили уничтожить. А потом опубликуем визиобразы, как рабочие сбивают фрески, а ещё обязательно визиобраз пары человек с кувалдами у разбитого алтаря. Для сектантов после этого отпадёт всякий смысл снова туда лезть.

— Очень интересная идея, Эрик, очень, — одобрительно кивнула Кира. — Если, конечно, их действительно интересует алтарь. Но попробовать всё равно стоит. Вот только алтаря там уже нет, его забрала Морена. Может быть, просто написать, что мы его уже уничтожили?

— Они могут в это не поверить, — покачал головой Эрик. — Его надо уничтожить на глазах корреспондентов. Но это ведь не обязательно должен быть тот же самый алтарь — достаточно, чтобы он был похожим. Кто там различит? Надо только решить, что делать — если нам нужны сектанты, то объявить о чистке подземелья заранее и устроить там засаду. А если они не нужны, то просто позвать корреспондентов и опубликовать репортаж о том, как мы всё это рушили на их глазах.

* * *

Мы с Ленкой как-то сразу пришли к молчаливому согласию ничего не обсуждать до отъезда из Киева — сложно надеяться на какую-то приватность, когда мы привлекли излишнее внимание местных властей. Как бы они себя ни называли, это всё-таки Высшие, и возможности у них соответствующие. Обсудить, однако, хотелось, и как только перрон поехал назад, Ленка немедленно спросила:

— Ну и что ты по этому поводу думаешь, Кени?

Уточнять, какой повод она имеет в виду, не было никакой необходимости.

— Уже всю голову себе сломал, Лен, — ответил я со вздохом. — Скажу только, что мне всё это совершенно не нравится. С самими древними полянами всё ясно — это всего лишь обнаглевшие торгаши, которые привыкли проблемы решать силой, и которые рано или поздно обязательно бы нарвались. Они даже не сумели, ну, или не захотели выяснить, сколько у нас охраны — уже одно это ясно показывает уровень. А вот те, кто их навёл…

— То есть ты считаешь, что их навели серьёзные люди?

— Или даже не люди, — кивнул я. — Вот смотри: после того как мы ушли в Нижний мир, нас отследить не могли. Никто не смог бы сопоставить Кена Махренко, исчезнувшего на Кавказе, с Кеннером Арди, появившимся через два месяца в Рифейских горах. Стало быть, нас вели с самого начала — мы ведь были и Востриками, но нас всё равно отследили.

— Кто-то мог просто узнать на улице кого-то из нас и заинтересоваться, — неуверенно возразила Ленка.

— Да, это мог быть просто случайный прохожий, узнавший кого-то из нас при встрече, — согласился я. — Но ведь узнать мало — надо было проследить нас до гостиницы и выяснить, под какими именами мы там остановились, а потом с ходу организовать полноценную слежку. Причём слежку не любительскую — мы там, конечно, большей частью развлекались и не особенно контролировали окружение, но слишком явное внимание обязательно бы почувствовали. Незаметно проследить за компанией из двух Высших и двух сильных эмпатов — это задача очень и очень непростая. Нет, я думаю, что это вряд ли результат случайной встречи, такие операции готовятся заранее. Скорее всего, за нами следили с самого начала, и следили достаточно профессионально.

— Представитель полян видел тебя в Итиле с пленным степняком, — напомнила она.

— Он видел Махренко. Поляне, естественно, поняли, кто сдал их Службе Благочестия каганы, но сопоставить Кена Махренко с Кеннером Арди было невозможно, особенно для каких-то торговцев. Отследить нас обратно до дирижабля вряд ли получилось бы, да к тому же там мы были Востриками, которых экипаж к тому времени уже начисто позабыл.

— То есть ты считаешь, что тебя целенаправленно вели от Новгорода, — утвердительно спросила Ленка.

— Думаю, да. Хотя необязательно вели меня, скорее, даже не меня, а Драгану. Но это мало что меняет — те, у кого хватило наглости установить слежку за двумя Высшими, и хватило умения успешно это проделать — явно не случайные люди. Это серьёзная организация с очень серьёзными возможностями.

— И у тебя нет никаких догадок, кто бы это мог быть?

— Слишком мало информации, — вздохнул я. — Например, люди князя могли бы такое проделать, но зачем им это? А главное, зачем им организовывать покушение? Я не вижу разумного мотива. В общем, ничего пока не ясно, ясно только, что надо быть осторожнее и оглядываться почаще. А кстати, ты обратила внимание, что мне опять попытались всунуть очередной актив?

— Если бы тебе хотели всунуть компанию полян, то, наверное, подправили бы ветку, чтобы заставить тебя её взять, — с сомнением возразила Ленка.

— Нет, Лен, это так не работает. Нельзя заставить меня что-то сделать, можно только заменить ветку на ту, где я это делаю. Но это возможно только тогда, когда такая ветка существует. Если нет ни одной ветки, где я поступаю так, как от меня хотят, то ничего сделать не получится. Так вот, к чему это я — вполне возможно, что это покушение было организовано именно с той целью, чтобы передать мне эту компанию. Но я её брать категорически не захотел, такой ветки не появилось, и покушение оказалось напрасным.

— Меня такая версия пугает, — призналась Ленка.

— Меня тоже, — вздохнул я. — Надеюсь, что это всё же какая-нибудь человеческая организация, а не высшая сущность. С людьми хотя бы есть возможность бороться.

* * *

— Судя по всему, ваше высокопреосвященство, — заметил я, когда мы устроились в удобных креслах с бокалами в руках, — вас больше не волнует секретность наших встреч.

«Не волнует» — это ещё мягко было сказано. Лимузин, принадлежащий Скорцезе, был подан прямо на перрон, и шофёр в ливрее кардинала торжественно открыл перед нами дверь на глазах у всех, кого это хоть в малейшей степени интересовало.

— После того как в Трир потоком пошли эшелоны с боевой техникой, любая секретность выглядела бы дурной комедией, — усмехнулся Скорцезе.

Всё так, однако встреча была слишком уж показушной. Я бы скорее предположил, что Скорцезе хочет продемонстрировать всем, что эта боевая техника —