Шрифт:
Закладка:
«Госпожа Фэй? Почему мы стоим? Не хочу вас торопить, но мне бы очень хотелось побыстрее убраться из этого ужасного места».
«Я думаю о том, что сказала эта тварь».
«Что?»
«Когда она не сумела догнать нас, она послала нирым».
«Прошу прощения, я был так напуган, что не услышал. Что она сказала?»
«Не слышал? Она сказала, что не позволит нам снова убить Бога. Не понимаю, что это может значить».
Кару мысленно завопил от ужаса. Совсем недавно Само сказала ему, что кто-то в этой пирамиде тоже задавался вопросом, почему туокшини потеряли своего Бога. Так, значит, это была та тварь. Она залезла в его воспоминания, а Кару даже ничего не заметил. Хранитель нервно посмотрел на нагиню.
«Похоже, неверующие рассказали Рюну эту странную историю», – расцепив скрещенные руки, сказала Само.
«Что ещё за история?»
«Одно из тех нелепых суеверий, в какие могут верить только неверующие. Эта тварина, должно быть, узнала о нём из мыслей Рюна. Об этом наиглупейшем поверье, что будто бы можно убить Бога».
«Похоже на то. Но что это за суеверие?» – На лице Кару тут же отразилось облегчение.
«Лучше спроси у тех неверующих. А теперь пойдём, Кару, нам нужно уходить».
На удивление, Само без особого труда смогла вывести их из пирамиды. Кару то и дело принимался искать камни, которые сам ранее разбросал по дороге, но так и не смог найти их в темноте. Хранитель вытащил другой камень из рюкзака, и прежде, чем успел хоть что-то сказать, до него донёсся нирым Само:
«Если ты собираешься спросить, что нам теперь делать, раз все камни остыли, то успокойся. Они нам больше не понадобятся».
С этими словами Само продолжила уверенно идти по проходу. Удивлённый Кару выбросил камень и поспешно последовал за ней.
«Если не по камням, то как вы собираетесь выбраться отсюда?»
«Следуй за теплом».
«За каким теплом? Все камни остыли».
«Я же сказала, забудь про эти камни. Иногда полезно смотреть не только себе под ноги, Кару».
Хранитель опешил от её слов, но голову всё же поднял. Его изумлению не было предела: в темноте, словно указывая путь к выходу, под потолком летел маленький, величиной с кулак, сгусток тепла.
«Как же… Вы всё это время знали об этом?» – Кару посмотрел на Само с неподдельным восхищением.
«Уже поздно. Давай выбираться отсюда. У меня есть и другие дела, кроме как гоняться за Рюном».
Кару не спросил, что это были за дела. Он был слишком занят, рассматривая яркое пятно, летящее под потолком. Кару покачал головой: «Не все женщины так ужасны, как я думал».
В непроглядной темноте, повинуясь зову природы, над головами нагов кружили летучие мыши, знаменуя собой наступление ночи.
Глава 4
Монстр, пожирающий королей
«ВОИН-АРАДЖИТ, КОТОРЫЙ ПОТЕРПЕЛ ПОРАЖЕНИЕ В ДЕСЯТКАХ ПАРТИЙ ИГРЫ В ЮТ, НАКОНЕЦ ПРИШЁЛ В ЯРОСТЬ И КРИКНУЛ ОХОТНИКУ КИТАЛЬЧЖО:
«БЛАГОДАРИ КОРОЛЯ ЗА МИЛОСТЬ, КРЫСА! ПРИЧИНА, ПО КОТОРОЙ ВЫ, НАГЛЫЕ ЛЮДИШКИ, ДО СИХ ПОР НЕ БЫЛИ УНИЧТОЖЕНЫ, – В ТОМ, ЧТО КОРОЛЬ ЕЩЁ НЕ ПРИКАЗАЛ СДЕЛАТЬ ЭТОГО!»
ОХОТНИК ПОДОБРАЛ ПАЛОЧКИ ДЛЯ ИГРЫ В ЮТ И ПРОТЯНУЛ ИХ ВОИНУ. ПОСЛЕ ЧЕГО НЕВОЗМУТИМО ОТВЕТИЛ:
«ДОЛЖНО БЫТЬ, ВЫ ЛЮБИТЕ СВОЕГО КОРОЛЯ. ТОГДА ТЕБЕ ТОЖЕ СТОИТ ПОБЛАГОДАРИТЬ МЕНЯ. ВАШ КОРОЛЬ ЖИВ, ПОТОМУ ЧТО Я ЕЩЁ НЕ ОХОТИЛСЯ НА НЕГО».
ВОИН-АРАДЖИТ РАССМЕЯЛСЯ И СНОВА БРОСИЛ ПАЛОЧКИ. И ВНОВЬ ОН ПРОИГРАЛ».
Когда Виас и Кариндоль Макероу поссорились, женщины их клана были немного растеряны и обеспокоены, но нисколько не удивлены. Скорее даже они подумали, что наконец случилось то, что давно должно было произойти.
Началось всё с того, что поведение Кариндоль Макероу резко изменилось и сбило с толку не только нагинь семьи Макероу, но и всех женщин Хатенграджа. Раньше она, как и Само Фэй, никогда не проявляла интереса к мужчинам, хоть и имела на это несколько другие причины. Однако за последний месяц её любвеобильность достигла небывалого уровня. Кариндоль пыталась переспать со всеми нагами, которые приходили к ним в особняк. Более того, если её желание вдруг оставалось неудовлетворённым, она выходила из дома и хватала на улице первого попавшегося нага. Все женщины в клане были невероятно возмущены поведением нагини, которое никак не поддавалось здравому смыслу. Но смелости высказаться хватило только у Виас, которая однажды выпалила ей всё, что думала по этому поводу.
В своей пламенной речи она не забыла упомянуть и тот факт, что даже Само Фэй не выходила на улицу запугивать беспомощных мужчин, чтобы потом затащить их к себе в дом. Это, к слову, являлось и прямым оскорблением всей семьи Макероу, ведь Кариндоль наплевательски относилась к выбору нагов. Выслушав сестру, нагиня лишь холодно улыбнулась и ответила, что все эти обвинения столь же смешны и нелепы, как слово «отец» по отношению к нагам-мужчинам.
«Ох, пожалуйста, только не надо отождествлять мужскую волю и ум. В конце концов, этот ваш «мужской выбор» – не более чем бросок игральных костей. Никто ведь не говорит кубикам, что у них есть выбор от 1 до 6. Вы придумали эти правила, вы по ним и играйте. А меня не надо трогать», – ехидно улыбнулась Кариндоль.
«Если ты не хочешь играть со всеми, то хотя бы не мешайся. Зачем ты забираешь кости из игры?»
«Мне тоже они нужны», – прямо ответила Кариндоль.
«Так, значит, играй честно и не выпендривайся!»
«Я могу получить то, что мне нужно, и без участия в этих глупостях. Чем я, собственно, и занимаюсь. Только знаешь, вам бы всем не мешало уяснить одну вещь: девочки, не надо так бояться мужчин».
«Бояться мужчин? Да кто их вообще боится?» – нахмурившись, спросила Виас.
«Знаешь, почему нагини сидят дома, сложив лапки, и просто ждут, когда мужчины сами придут к ним? Просто они боятся, что если сами начнут бороться за лучших представителей, то те просто напросто задерут носы и станут похожими на избалованных мужчин неверующих. Только этого никогда не произойдёт».
Было бы хорошо, если бы нагиня просто остановилась на этом моменте. Но Кариндоль не была бы собой, если бы не добавила кое-что ещё:
«Хотя есть ещё одна, если так можно выразиться, более благородная причина. Ведь столь ожесточённая конкуренция может привести к тому, что забитые и неуверенные в себе неудачницы не смогут даже издалека смотреть на мужчин, а не то что заполучить их к себе в партнёры». – Кариндоль специально выделила часть про неуверенных женщин, во
