Я не произношу ни слова. Я сижу в оцепенении, открыв рот и чувствуя, как глаза наполняются слезами.

– Ваш сын у нас.

54

Марго

Среда, 10 апреля 2019 года, 19:20

Я не беременна.

На полу кабинки туалета валяются пустые коробки, использованные тесты я спрятала в пакет вместе с двумя бутылками из-под воды, которые выпила залпом, чтобы захотеть в туалет. В общественном туалете стоит отвратительный запах: отходы человеческой жизнедеятельности и дезинфектор образуют отдельную разновидность мерзкой вони.

Я смотрю на дно пакета, туда, где должны быть две полоски, а видна только одна, и жду, когда эта информация уляжется у меня в голове.

Десять тестов на беременность. Десять раз отрицательный.

Я не беременна. Я никогда не была беременна.

В день, когда не пришли месячные после секса с Ником, я украла два теста из больничных запасов, но сейчас вспоминаю, что воспользовалась только одним. Мог ли результат быть ложноположительным? Может, в тот день результат оказался ошибочным из-за гормонального фона или чего-то такого? Может, я что-то сделала неправильно. Надо было сделать еще тесты, но я побоялась красть слишком много, чтобы не вызвать подозрений.

Зачем сейчас думать, как так вышло? Я должна радоваться. Я свободна.

У меня на глазах выступают слезы, пока коробки на полу не сливаются в пятно и не исчезают из вида. Я закусываю нижнюю губу и закрываю глаза.

«Мне плевать», – говорю я себе.

А потом разражаюсь слезами.

Звук отражается от плиточных стен, покрытых царапинами и граффити, в тесноте кабинки каждый всхлип и каждый выдох звучат громче. Кто-то написал на стене «Ханна – шлюха» синей шариковой ручкой. Интересно, что бы они написали обо мне.

Когда я решила, что беременна, мне не удавалось полюбить жизнь, которая якобы во мне зародилась. Это был объект, обуза, ком моего страха, облекшийся плотью и костями. Это. Но я начала привыкать к мысли о том, что у меня будет ребенок, постепенно научилась его любить. И теперь, когда я знаю, что его там нет и никогда не было, внутри меня осталась только болезненная пустота, дыра, которая заставляет меня чувствовать себя как никогда одинокой.

До этого я и не думала, что хочу быть матерью. У меня никогда не было материнского инстинкта; я эгоистичная и никому не доверяю. Но, возможно, я все-таки хотела этого и не могла в этом признаться, даже самой себе; я слишком боялась признать, что может случиться что-то хорошее и я могу это потерять.

Я сжимаю зубы и несколько раз моргаю, пока не высыхают слезы, смотрю на грязный пол, на трещины и отвалившиеся куски плитки, которые затерли до черноты чьи-то ботинки.

Я хотела ребенка, чтобы больше не чувствовать себя одинокой. Я хотела ребенка, чтобы меня наконец кто-то полюбил.

Закрываю лицо руками и молча рыдаю в ладони, вдыхая неприятный запах туалета. Кажется нелогичным, чтобы я испытывала такие сильные эмоции. Он никогда не был жив. Его не было. А я плачу, как будто уже успела подержать его в руках.

Я изо всех сил пинаю дверь туалета, отчего дребезжит весь ряд кабинок.

Я втянула себя в дела Анны ради ребенка, а теперь его нет, и все кажется бессмысленным. Я потеряла работу, потеряла брата – и ради чего?

Я была так уверена в своей правоте, считала себя лучше родных, смотрела свысока на Рика и Дэмиена. А теперь, после того как я крала и строила преступные планы, чтобы начать лучшую жизнь, стала одной из тех, от кого всю жизнь пыталась сбежать.

Я совсем как ма.

У меня звонит телефон.

Я беру сумку, которая висит на дверной ручке, и насухо вытираю лицо рукавом.

«Я по-прежнему могу начать жизнь заново, – говорю я себе. – Это ничего не меняет. Меня по-прежнему посадят, если я не достану денег. Когда все это закончится, у меня будет пятьдесят штук, только теперь ничего не будет меня сдерживать. Я могу поменяться, могу стать лучше. Я не обязана быть как они».

Я делаю глубокий вдох через нос, чтобы успокоиться, и выдыхаю через рот.

– Да?

– Марго! – говорит Анна. – Они позвонили! Они это сделали!

Она плачет, но не так, как я. Это слезы чистой радости. Я слышу глубокое облегчение в ее голосе.

– Что? – Я шмыгаю носом. – Что они сделали?

– Шаббары. Зак у них.

Она издает какой-то звук, нечто среднее между всхлипом и смехом.

– Они передадут его сегодня вечером.

55

Рэйчел

Среда, 10 апреля 2019 года, 19:32

Они встретились у «Кэтлинс дайнер». Это на половине пути между школой и развязкой на М1, на которой Джефф съезжает к Рэдвуду.

Я ставлю на паузу, перематываю, включаю снова.

Они встретились у «Кэтлинс дайнер». Это на половине…

«Пауза». «Перемотка». «Плэй».

…У «Кэтлинс дайнер».

Выключаю диктофон и провожу руками по волосам. Она произнесла это так небрежно, что ни я, ни сержант Райан не обратили внимания. Доктор Джонс как будто расставляет маленькие ловушки, когда говорит: предложения с несколькими придаточными, фразы, которые по ее желанию могут предполагать одно, а на самом деле означают совсем другое. Все уже давно ушли домой, а я все еще сижу за своим столом, слушая записи и пытаясь зацепиться за малейшее мошенничество. Я недооценила, насколько она умна. Мы все ее недооценили.

Я перематываю запись вперед.

Как только мы убедимся, что Джейми именно там, где вы говорите, можно будет оставить этот вопрос.

Зак. Мальчика зовут Зак.

Меня выводит из задумчивости стук в дверь. В дверях стоит главный инспектор Джордж Уитмен.

– Сэр, я не знала, что вы все еще здесь.

– А я знал, что смогу тебя здесь найти, – отвечает он, подходя к моему столу. – Хотел с тобой поговорить.

О чем бы ни пошла речь, тот факт, что он дожидался, пока все уйдут домой, меня нервирует.

Я киваю на стул, он садится. Он, кажется, колеблется, прежде чем заговорить, язык его тела демонстрирует все признаки напряженности и отстраненности. Он коротко вздыхает и произносит:

– Я передал это дело Национальному агентству по борьбе с преступностью.

Я смотрю на него, открыв рот, бешенство захлестывает меня, как волна жара. Столько бессонных ночей, упорная работа, самоотдача, а он передает дело Национальному агентству по борьбе с преступностью! Я молчу, опасаясь слов, которые могут у меня вырваться.

– Смерть жертвы носит явные признаки работы организованной преступной группировки. Когда я показал дело своему контакту в Агентстве, он с уверенностью сказал, что стиль убийства совпадает с теми, которые они расследуют в связи с деятельностью одного наркосиндиката, они используют Рэдвуд как ворота в Лондон. Они гораздо лучше справятся с этим делом, чем мы.