– Нет никаких нас, Дарен. Мы провели одну ночь вместе – это ещё ничего не значит.

– Ты снова мне врёшь, – покачал головой Дарен, кривя уголок губ и оборачиваясь к Рогнеде всем телом. – У нас был уговор. Не врать.

– С чего ты взял, что я вру? – хмыкнула Рогнеда.

– Я видел тебя вчера, – Дарен подобрался ещё ближе и навис над ней. – Слышал и чувствовал…

– Фу, не неси чушь, – Рогнеда упёрлась руками в его голую грудь и попыталась увернуться от поцелуя. – Я же сказала, что один раз ничего не значит.

Дарен посмотрел на неё хитро, с кошачьим прищуром, схватил за бёдра и притянул к себе.

– И сколько же раз мне повторить, чтобы для тебя это что-то значило?

Рогнеда зарделась и расплылась в глупой улыбке.

– По меньшей мере ещё парочку.

Дарен нежно поцеловал её в губы.

– Твоё желание – мой закон.

* * *

Дождь утихомирился только к вечеру, превратившись из ливня в мелкую, острую морось. А следующим утром распогодилось окончательно – круглое солнце выкатилось на безоблачное голубое небо, и, если бы не по-зимнему пронизывающий холод, можно было бы подумать, что наступило лето.

Опасения Дарена оказались напрасными – дорогу каким-то чудом не размыло, и лошади бодро топали по влажному тракту в направлении Даргорода. И добрались они до столицы так быстро, что Рогнеда не смогла сдержать разочарованный вздох, когда на горизонте показался шпиль Звёздной Башни, а после – и первая городская стена.

Под ложечкой неприятно заныло, и Рогнеда натянула поводья, неосознанно заставляя лошадь идти медленнее. Так что вороной жеребец Дарена тут же вырвался вперёд.

– Всё в порядке? – Дарен оглянулся, натягивая поводья. Жеребец недовольно всхрапнул и, выгнув шею, зашагал по кругу.

– Д‑да, – Рогнеда нацепила улыбку и подбодрила лошадь пятками. – Не ожидала, что доберёмся так скоро.

– Я тоже, – его голос помрачнел, но и Дарен изобразил тень улыбки. – По шагу за раз, как договаривались?

Рогнеда кивнула.

– Сначала Есения, потом – всё остальное.

Дарен протянул руку, и Рогнеда легонько и быстро пожала её. На большее у городских стен никто из них не решался.

Шум Даргорода окончательно отрезал их друг от друга, едва лошади пересекли городские ворота. Улицы были заполнены людьми, и Дарен кивнул Рогнеде, призывая свернуть с главной дороги к реке, где обычно в это время людей было мало. Но не сегодня. Сегодня набережная была усыпана народом так густо, что двигаться на лошадях оказалось невозможно и пришлось спешиться.

Вскоре стало ясно, что породило такой интерес публики. За второй городской стеной у причала стоял огромный корабль – драккар. Длинный изогнутый нос закручивался в оскаленную драконью пасть. Деревянные борта украшали разноцветные круглые щиты: красные, зелёные и желтые. На некоторых из них можно было разглядеть чёрную волчью морду. Парус на тонкой высокой мачте был собран, а оттого у Рогнеды никак не получалось разглядеть его цвета, но и без этого она уже догадалась, чей это корабль.

– Красавец, а? – толкнул Рогнеду под локоть какой-то парень в дырявой шапке. – Слыхала? Драккары северян умеют не только по воде ходить, но и над землёй парят. Прямиком по воздуху!

Рогнеда слыхала. Именно так торговые драккары преодолевали равнины между реками на пути к Янтарному морю.

– Вегейр приехал так рано? – голос Дарена выдернул Рогнеду из размышлений. – Чёрт, и его никто не встретил. Он будет в бешенстве.

– И Радомир, когда узнает, – протянула Рогнеда, содрогаясь от мыслей о предстоящем скандале.

– Царевич Дарен? – сказал кто-то с сильным северным акцентом.

Рогнеда обернулась и встретилась взглядом с невероятного размера верзилой с лохматой рыжей бородой. На плечах его лежала тяжёлая бурая шкура. На левом глазу чернела повязка, из-под которой выглядывал тонкий белый шрам. Мужчина поклонился, а после продемонстрировал окружающим ряд широких крепких зубов.

– Фолкор! – воскликнул Дарен, заметно расслабляясь и расплываясь в ответной улыбке. – Как я рад нашей встрече. Надеюсь, дядя не сильно гневался, что его не встретили у причала?

Грубое лицо Фолкора приобрело озадаченное выражение, правый глаз, серый и блёклый, как у дохлой рыбы, уставился на Дарена вопросительно.

– Как не встретили? Нас встретил лично царь Радомир. Я вот вернулся забрать пару вещиц с драккара. А ты, видно, снова шлялся Великий Волк знает где?

Дарен растерянно почесал в затылке.

– Вроде того…

Вот как. Рогнеда нахмурилась. Значит, Радомир тоже вернулся раньше назначенного срока?

– На пиру-то сегодня хоть увидим тебя? – спросил Фолкор, явно стараясь не расхохотаться.

– Конечно, буду. Должен же я лично поприветствовать важных гостей.

Фолкор всё же расхохотался, по-приятельски хлопнул Дарена по плечу и бросил скомканное «Ну, бывай», грузным шагом направился к кораблю, разрезая толпу быстро и стремительно, словно снаряд баллисты.

Дарен махнул ему рукой, зацепился взглядом за Рогнеду и сморщился.

– Чёрт, прости, я так растерялся, что забыл вас представить.

– Может, оно и к лучшему, – Рогнеда провожала верзилу взглядом. – Но всё же кто это был?

– Фолкор, телохранитель Вегейра и наставник его сына Атли. Он не особо любит церемонии. А Вегейра это, кажется, не особо беспокоит. Ладно, нам нужно торопиться в Царские Палаты.

Рогнеда мотнула головой. Она уже мысленно лепила план.

– Мне лучше не появляться в царском тереме раньше времени. Я приду сразу на пир.

– Что? Почему?

– Пусть пока Есения думает, что добилась своего, и я мертва. Объявлюсь в самый разгар веселья и посмотрю мерзавке в глаза, – Рогнеда ядовито усмехнулась. – И пока она будет приходить в себя и делать вид, что всё в порядке, мы обыщем её комнату, найдём доказательства её вины, а потом – прижмём к стенке.

Дарен, подумав пару мгновений, всё же согласился.

– Хорошо, поезжай тогда к себе. Я заеду к Атли, попрошу арестовать Финиста, и сразу во дворец.

– Встретимся в библиотеке после заката.

– Я оставлю открытой дверь на старую кухню.

Обменявшись быстрыми рукопожатиями и долгими взглядами, они разошлись.

Дом был пуст и холоден, словно выпотрошенный и давно окоченевший труп. Финист или кто-то из его должников хорошо постарался – дом выглядел покинутым, не осталось ничего от прежней жизни. Даже птичьи клетки исчезли с чердака, будто их никогда и не было. Рогнеда почувствовала себя чужой, незваной гостьей, посмевшей нарушить мёртвый покой этого места. Или, возможно, она никогда и не была здесь своей.

Кое-как затопив баню, Рогнеда вымылась, выстирала и высушила свою единственную одежду: шерстяную юбку, рубаху и тёплый плащ – ничего общего с её любимыми роскошными платьями, но ей было всё равно.

Расчесав волосы, она заплела их в косу и украсила её материнским гребнем так, что птица