максимально искренне посетовать, что Император с супругой и в этот раз не смогли почтить Канцелярию своим визитом. Особенно расстроилась княгиня, надеявшаяся, что монарх не откажет дать союзу Дарьи царское благословение. Дарье пришлось на время покинуть общество Трелони, потому что княгиня настойчиво буксировала дочь от одной группы дам к другой, собирая похвалы в адрес изящных нарядов. Дарье не терпелось воспользоваться заколкой, чтобы скрыться от посторонних глаз и дождаться подходящего момента, чтобы выкрасть палочку, а когда в холле появился Калинцев собственной персоной, это желание стало просто невыносимым. Но лишь на секунду. Будущий супруг в сопровождении помощника прошёл мимо, не заметив ни присевшей в глубоком реверансе княгини, ни своей невесты. Он стремительно пересёк зал, отмечая каждое украшение, и направился прямиком к Паше, стоявшему у одной из колонн. Тот с довольным видом оценивал плоды своих переработок, но как только заведующий Канцелярией заговорил с ним, юноша помрачнел, и с каждой секундой становился все бледнее. Эмоции с его лица улетучились, и через минуту разговора от бедолаги осталась только тень с опустившимися руками.

«Калинцеву только дементоров тренировать», — раздосадовано подумала Дарья. Она извинилась перед матушкой и подошла к другу.

— Что ему не понравилось в этот раз? — спросила Дарья. Паша поднял на неё взгляд и выдавил улыбку.

— За небольшим исключением, почти все, — пожал плечами он. Дарья закатила глаза. — Ладно, к счастью, мне все равно заплатят. Что важнее, ты сегодня просто восхитительна.

— Ради всего святого, — пробормотала княжна, жаль, закатить глаза сильнее было уже физически невозможно. Паша прыснул со смеху.

— На правду не обижаются, смирись. Как семейство?

— Сами не свои.

— Оно и ясно. Большой день, — хмыкнул юноша. — Я обязан тебя предупредить, мы немного просчитались с количеством шампанского. Поэтому, если ты хочешь успеть выпить хорошего, то лучше начинай сейчас, после полуночи в бокалы польётся просто немыслимая бурда.

— К тому моменту всем уже будет все равно.

— Ты не представляешь, как я на это рассчитываю.

Дарья улыбнулась и окинула еще одним взглядом толпу. Брат, вопреки просьбам матери, вместе с двумя своими сверстниками налегал на закуски и преследовал домовика, пытаясь выторговать у него хотя бы один бокал вина. Дядя Алексей снова оброс компанией, с упоением слушавшей его истории. Княгиня болтала с дамами, которым еще не посчастливилось выдать замуж своих дочерей, несомненно, делился с ними своей житейской мудростью, а отец неподвижно, как статуя, стоял у стены и прожигал взглядом Калинцева. Из толпы она выложила цепкий взгляд Трелони, еще секунда, и англичанин двинулся в ее сторону. Дарья повернулась к Паше.

— Послушай, а мистер Грейвз… Я знаю, что он получил приглашение, но не мог бы ты как-то связаться с ним, чтобы убедиться, что все в порядке. Мистер Трелони сказал, что он отравился устрицей на вчерашнем приёме.

— Вот как, — Паша многозначительно улыбнулся и подмигнул подруге. — Не вопрос, я в течении часа напишу ему и еще позвоню в гостиницу.

— Я твоя должница, — они обменялись короткими рукопожатиями, а в следующую секунду перед ними показался дядя Алексей, прося племянницу подарить ему первый танец.

Первый вальс, по традиции, принадлежал незамужним девушкам и неженатым мужчинам, и дядя Алексей, как завидный холостяк, как мог спасался от внимания матушек и тётушек, перенаправляя их в сторону Альберта Трелони. Дарья не сдержала злорадной улыбки, когда британца со всех сторон обступили дамы, подсовывавшие ему своих дочерей. Мужчина старался сохранять спокойствие и дружелюбие, но от Дарьи уже не скрывалось, как нервно дёргается угол его рта.

Дядюшка вывел ее в центр зала и, как только заиграли висевшие в воздухе инструменты, они с Дарьей вцепились друг в друга, как утопающие в этом водовороте вежливости и расшаркиваний. Два бунтаря, которых общество душит ожиданиями и даже не оставляет шанса дать сдачи, они принялись скользить по залу, выписывая размашистые, неидеальные фигуры. Где-то чуть ускорялись, где-то делали крутой поворот, так что перья на дамских причёсках трепетали, когда дядя и племянница проносились мимо. Дарья невольно заулыбалась, в животе щекотало, как после стакана содовой, так что огромных усилий стоило не рассмеяться. Дядя всегда разделял ее шалости, ему и самому доставляло удовольствие бросать в лицо всем: «Пожалуйста! Глядите, что я думаю о ваших приличиях! Глядите, только глаза не уроните!»

Дарье вдруг стало невыносимо стыдно перед ним за все тайны, которыми она себя окружила. Захотелось сразу рассказать ему все, чтобы как раньше он выслушал ее тревоги, а потом вернулся с решением. Но в этот раз дело не в сложных формулах и не в том, что ей что-то запрещают только потому, что она девушка. Как бы он отреагировал, расскажи она ему все о непреложных обетах, палочке и мистере Грейвзе? Смог бы он поддержать ее, как делал всегда?

— Что такое? — поинтересовался дядюшка, заметив перемену в ее лице. — Подумала о том, как будешь по ним скучать?

— Вроде того, — пожала плечами Дарья, стараясь держать спину прямо под грузом навалившихся мыслей.