господские дома, следовательно, каждый коновал имеет свою практику, и, обратно, каждая деревня, каждый хозяин имеет своего коновала, который побывает у него четыре раза в год: два раза весною – идя туда и обратно – и два раза осенью. Коновал заходит в каждый дом и кастрирует все, что требуется, понятно, что он знает все свои деревни и в деревнях всех хозяев поименно. Обыкновенно, идя весною вперед, коновал только работает, но платы за работы – по крайней мере у крестьян – не получает, потому что, если операция была неудачна, платы не полагается. Проработав весну и возвращаясь домой, коновал опять на обратном пути заходит ко всем, у кого он работал, и собирает следующий ему за труды гонорар. Часто случается, что коновал и на обратном пути весною не получает денег от бедных крестьян, у которых редко весною бывают деньги, тогда он ждет до осени, когда у мужика будет «новь», когда он разбогатеет, и получает весенние долги во вторую свою экскурсию, причем берет не только деньгами, но и хлебом, салом, яйцами, для чего обыкновенно имеет с собою лошадь. Пройдя сотни верст, обойдя тысячи крестьянских дворов, кастрировав несметное количество баранчиков, поросят, бычков, коновал помнит, где, сколько и чего он сделал и сколько остается ему должен каждый хозяин, у которого он работал…

В производстве самой операции кастрирования коновалы достигли большой ловкости, что совершенно понятно ввиду той огромной практики, которую они имеют. Заходящий ко мне коновал Иван Андреевич… в течение пяти лет кастрировал у меня множество различных животных, и не было ни одного несчастного случая, все животные после операции выхаживались легко и споро. Точно так же ни от одного из соседних крестьян я не слыхал, чтобы когда-нибудь коновал сделал операцию неудачно, чтобы животное околело вследствие операции. Это и понятно, так как коновал дорожит своей репутацией, то, осмотрев животных до операции и заметив, что которое-нибудь нездорово, он предупреждает об этом хозяина, указывает, в чем болезнь, для того, чтобы потом не подумали, что животное заболело от операции. Впрочем, хозяину нечего опасаться, потому что если он пожелает, то может у того же коновала застраховать свое животное. За свою работу коновалы берут недорого: за кастрирование баранчика – 5 копеек, за боровка – 5 копеек, за бычка – 10 копеек и, сверх того, если работы много, коновал получает полштофа водки и кусок сала, в котором он, по окончании работы, жарит себе на закуску поступающие в его пользу органы, вынутые при операции. Впрочем, коновал выпивает водку и съедает приготовленное им жаркое не один, а вместе с рабочими, которые помогали ему при работе, ловили и держали оперируемых быков…

Конечно, коновал получает такую незначительную плату лишь за обыкновенную работу. Если нужно кастрировать старых быков, боровов, жеребцов, то плата коновалу возвышается: он получает рубль, пять, десять, двадцать пять рублей, смотря по трудности операции, ценности животного и т. д. Тут уже нет определенных цен, но цена устанавливается по взаимному соглашению… Кастрировать баранчиков, поросят может каждый коновал-мальчишка, обучающийся при своем отце или брате, кастрировать бычков уже труднее, жеребчиков еще труднее, а труднее всего кастрировать старых животных. Тут уже коновал действует гораздо осмотрительнее, внимательно изучает животное, созывает на консилиум других коновалов, идущих по параллельным линиям, и о месте пребывания которых он всегда знает, потому что, вероятно, есть пункты, в которых идущие по разным линиям коновалы сходятся. Часто случается, что и после консилиума коновалы объясняют, что кастрировать животное нельзя, потому что они, дорожа своею репутацией, вообще очень осмотрительны в своем деле и дорожат своею практикою, своими линиями, к которым привыкли. Коновалы занимаются также и лечением животных, но значение их в этом отношении ничтожно, потому что оно проходит только в известное время года. Но самое дорогое то, что, поручая ваше животное коновалу, вы можете его страховать у того же самого коновала. Если вы не хотите рисковать, если вы очень дорожите животным, если вы не верите коновалу, то вы оцениваете ваше животное, и тогда коновал вносит вам назначенную сумму в заклад и затем делает операцию, если животное пропадает, то внесенная коновалом сумма остается в вашу пользу. Понятно, что при страховании плата за операцию гораздо выше и тем выше, чем более заклада вы потребуете от коновала. Если коновал раз признал возможным сделать операцию, то он всегда возьмется страховать животное, если вы того пожелаете, потому что если даже у него самого нет денег, то он найдет других коновалов и соберет требуемую сумму».

Думается, из приведенного описания читатель понял, что когда коновалом называют плохого врача, то ему безбожно льстят.

Читателя, верно, шокировала практика поедания коновалами изъятых у кастрированных животных яичек. Не исключено, что это было что-то вроде древнего магического обряда, смысл которого был забыт. Вообще, в практике коновалов было много магии, и они широко пользовались травами и заговорами, подобно деревенским знахарям, и даже иногда занимались знахарством. Покровителями своими они считали святого Власия, древнего славянского бога Велеса, а также святых Козьму и Демьяна. У них был даже особый коновальский знак: большая медная ажурная бляха с изображением животных и святых.

Степень распространения коновальского ремесла, как и размеры заработков, неизвестны: никто и никогда этого не фиксировал. В некоторых местностях (например, с. Санниково Пошехонского уезда Ярославской губернии, с. Кентуры Тотемского уезда Вологодской губернии, многие деревни Алатырского уезда Симбирской губернии) оно получило характер отхожего промысла, на который отправлялось почти все взрослое мужское население. А коновалы-костромичи одновременно были и швецами, и шерстобитами, и вязальщиками, а иногда и овчинниками.

Прислуга

Современный город населяют горожане: они работают на предприятиях и служат в учреждениях, торгуют и обслуживают. Наш современник может подумать, что так было и в старину. Однако на деле значительную часть городского населения раньше составляли… крестьяне. И чем больше был город, чем более он был промышленным и торговым, тем большую долю среди его жителей занимали крестьяне. Дореволюционный журналист С. Чериковер писал в изданной в 1909 году книге «Петербург»: «Как ни много в Петербурге дворян, купцов, духовенства, почетных граждан, мещан и цеховых (двух последних в 1900 году было почти 1/5 населения – 19,4 %), в общей сумме они не составляют и половины всего населения. Преобладающая масса здесь – крестьяне. <…> Крестьяне, как только были освобождены от крепостной зависимости, хлынули туда, куда влекли их экономические интересы, куда гнала их нужда, отсутствие заработков на родине и необходимость платить тяжелый оброк. А Петербург тогда нуждался в рабочих руках, так как получил сильный толчок к своему развитию. Ему нужны были рабочие руки и для фабрик и заводов, быстро нарождавшихся, и для огромного количества новых построек,