Я поднялась из-за стола, решив-таки поставить кипятиться на чай воду, а Саргайл сидел и смотрел в одну точку.

- Лейла, внученька, можешь не заморачиваться с кофе. – Вошла на кухню Эртониза. -  Наши бравые мужчины решили посидеть в кабинете твоего деда с бокальчиком кое-чего покрепче. А я вот от чая не откажусь, все же кофе уже и правда поздновато будет пить.  – А потом присела за стол и обратилась к парню. – Значит, Саргайл?

Он посмотрел на нее и кивнул головой, а я поняла, что она ранее не знала его настоящего имени.

- Не знала, что вы с Лейлой знакомы. – Попыталась он вызнать побольше.

Он снова кивнул головой и, внезапно, ответил:

- Как же не быть знакомым с самой сладкой девочкой Шалема, если я каждый день с большим удовольствием уплетал ее пироги?

- Ой, когда это было, Саргайл! Мне кажется, я уже совершенно  разучилась их делать. – Улыбнулась я в ответ, вспоминая свое провокационное прозвище «сладкая девочка» и невольно погружаясь в воспоминания о другом человеке, который попал ко мне в кофейню, когда компания веселых молодых офицеров очередной раз решив пошутить над новеньким привела туда Сольгера, который попросил удовлетворить его самые сладкие мечты.

- Надеюсь, завтра ты нас побалуешь чем-нибудь этаким? – Тут же спросила бабушка.

- Нууу, куда ж я денусь? – Хотела добавить «с подводной лодки» но вовремя одумалась.

Тут ни с того ни с сего у меня над ухом раздалось:

- А Эстерхази будет?

Я даже подпрыгнула от неожиданности. Как Саргайл сумел так тихо ко мне подойти, пока я отвернулась к плите, ума не приложу! Однако, на такие вещи у меня за последние годы выработался рефлекс. Поэтому не особо задумываясь я  заехала ему локтем в солнечное сплетение. Хорошо хоть в последний момент сориентировалась и ударила в пол силы. Саргайл согнулся пополам и застонал.

- Больно, как же мне больно, Лейла!

Я же забегала вокруг него как курица-наседка, не зная, как же так вышло, что удар получился таким сильным.

- Саргайл, миленький, извини меня. Я не хотела, честное слово, просто ты так тихо подкрался! Ну, что мне сделать, а?

Саргайл же застонал еще активнее и, наконец, выдал:

- Меня может спасти только поцелуй прекрасной девы!

- Чего? – Наконец, остановилась я.

- Поцелуй, говорю, вот сюда. – И показал пальцем на ту щеку, на которой не было большого шрама. – И мне сразу так хорошо станет… - И даже закатил глазки к потолку.

- Саргайл! – Возмутилась я и захохотала, понимая, что туго натянутая пружина, которая закручивалась внутри меня в течение всего вечера потихоньку начинает расслабляться.

А потому снова несильно стукнула его локтем в бок и, когда он притворно согнулся от мнимого приступа боли, чмокнула его в шрамированную щеку. Теперь я по крайней мере узнавала своего старого друга…

Когда же я случайно повернулась назад, то увидела откровенно ошарашенный взгляд бабушки.

- Что-то не так? – Спросила я ее.

Она же замахала руками, так, мол все, так, но продолжила в обалдении пялиться на Саргайла, который… улыбался. Эта улыбка была кривой и, какой-то неумелой, но она коснулась его глаз и это было здорово. Хотя я прекрасно понимала, что это лишь маленький шажок из той пропасти, в которую он сам себя загнал. И этот крохотный шажок вперед в любую минуту может обернуться широким шагом назад. И все же, на душе стало теплее.

Чай мы выпили быстро и также быстро разошлись по комнатам отдыхать. Когда же я спросила бабушку не хочет ли она сегодня еще немного поболтать, она лишь покачала головой и сказала, что с меня на сегодня достаточно откровений.

В принципе, так оно и было. Откровения Саргайла выбили мена из колеи и я вряд ли должным образом восприняла бы еще хоть что-то. А потому просто прошла в свою комнату, переоделась и легла в кровать. Однако, еще долго меня преследовали воспоминания, как о рассказе Саргайла, так и о Шалеме довоенного времени, когда я еще была той самой Сладкой девочкой Леймой. А ночью мне почему-то снился вовсе не Саргайл, а Сольгер и то, что я увидела тогда, в нашу первую встречу в его воспоминаниях:

«Я в ареоле света, с нимбом светлых, чуть растрепавшихся волос стою перед ним и улыбаюсь. Мои глаза кажутся ему такими глубокими и притягательными, что слово «девочка», с которым он ко мне обратился показались ему совершенно не верными, такие глаза не могут принадлежать ребенку. «Девушка», да, это будет вернее. Но такая маленькая, хрупкая в свете падающих с улицы лучей солнца. Она сама, как маленькое солнышко, будто парит над полом в своих светлых одеждах. А потом он зачем-то сказал ту глупую фразу про сладкие мечты, которую сам совсем недавно услышал от своих «друзей». И вообще разговор вышел глупый, но какой-то милый и теплый, что ли. Рядом с ней даже стоять было тепло.»

Внезапно, сон резко изменился, откуда-то появились обозленные люди с оружием, почему-то там мелькало и такое же злое шрамированное лицо Саргайла. Они вытолкали меня куда-то, разделяя с тем светлым миром чужих воспоминаний, начали кричать, угрожать. Мир резко сузился до их перекошенных злобой лиц, я не выдержала, закричала и, наконец, проснулась.