— Апокалиптичненько…

Оборачиваемся.

Женя.

Разглядывает ряды покрытых слоем снега шезлонгов вдоль береговой линии.

Считается, что женщины плохо выглядят с утра. Ведьм это не касается… Женя с утра розовощекая, словно подсвеченная изнутри и по-детски теплая. Как зверек морщит нос, ловя им запахи жарящегося на костре мяса и кофе в наших термокружках.

— Выспалась?

Уже давно обед.

Довольно кивает.

Наша ночь была долгой… И закончилась напрочь отрывающими голову нежностями. Не знаю, как я выжил. До сих пор не научился принимать этого. И обычно, она очень дозирует. Потому, что я слетаю от ее нежностей в какую-то жесть, а она от моей агонии следом. И всё превращается в какой-то аллогичный ад, где меня разрывает и трясет, а она плачет. Почему нам так больно всегда двигаться в свои чувства глубоко? Это необъяснимо.

Я не жалуюсь. Пусть это всё будет с нами. Даже вот в такой больной версии.

И утро… Опять этот сон!

Что нужно сделать чтобы это прекратилось?

Со мной ведь… Не дергается. Не убегает.

Нежничает…

Всё смешалось пока. Ваниль, Тема… Нужно разделить и структурировать. Как раньше. Но как раньше тоже нельзя. Будем искать новое равновесие в этой буре.

— Привет, котёнок… — на секунду касается его пальцев своими, проходя мимо.

— Привет… Женечка, — застывает.

Внимательно смотрю ей в глаза.

Подходит ближе.

— Ничего не забыла?..

Сонно улыбается. Подтягиваю ближе. Вдох… Теплая! Поцелуй…Сладкая. Моя девочка…

Отпускаю. Но она остается, обхватывая меня руками за талию. Ложится щекой на плечо.

— Я бы еще поспала…

Прижимаю, тихонько укачивая.

Погода хорошая. Солнечно, штиль. Но морозно, ниже нуля. Одеваю на нее капюшон.

Во внутреннем нагрудном кармане ее дубленки вибрация.

Отрывается от меня. Потягивается, выгибаясь и закрывая глаза.

— Жень… Кофе?

Он также внимательно как и я следит за каждым ее движением.

— Было бы круто!

— Телефон, — напоминаю ей я.

— А… это муж… фотки скинул.

Андрей замирает с термосом в руках.

— Ты замужем, Женя?! — шок.

Не пришло тебе в голову пробить такой важный момент?

Не форматируюсь я на роль любовника? Правильно…

— Да.

— Нет, — ласково выкручиваю ушко под ее шипение. — В процессе развода. Следи за языком.

Он переводит на меня взгляд.

Что я там вижу? Никак мелькнувшее осуждение?

Это не твоё дело, мой друг. Да и ты ничем не лучше.

Но он тут же прячет эту эмоцию.

— Жень… У тебя ребенок есть?

Подает ей кофе.

Мне не очень нравится эта тема. Нет, я понимаю, что ничего такого в этом нет. Но… Напрягает.

— Есть… Дифчонка! — морща нос, стреляет в него взглядом.

— Покажи!

Тянется за телефоном.

— Так! — включаюсь я. — Что за смотрины?

— Да что такого, Аронов?

Вроде бы ничего. Но меня переворачивает это.

— Олег, я же просто… — удивленно разводит он руками. — На Женю, наверное, похожа.

— Похожа, — отбираю ее телефон.

— Ты иррационален! — закатывает она глаза, с раздражением.

— Может быть…

Женя устроилась на ближайшем шезлонге, стащив у меня солнечные очки и наушники у Андрея.

Что-то там подмурлыкивает, двигая плечами под музыку.

— Что она слушает?

— Ваше, — голос гаснет. — Вчерашнее…

— Усиливаешь спейсы?

Задумчиво кивает.

— И стираешь свою ночную фею, — констатирую я.

Был я на его месте, в определенном смысле. И прекрасно понимаю, что он чувствует сейчас.

— Стираю.

— Как всё прошло?

— Закрыл глаза, как ты сказал, — с чуть заметным оттенком злости.

— Молодец, — разглядываю ее двигающиеся губы.

— Что?.. — вытаскивает Женя один наушник.

Отрицательно качаю головой.

— Пой громче, Женечка, — улыбается ей он. — Прикольно у тебя получается…

Вытаскивает оба.

— Боже меня упаси! — хихикает. — И тебя упаси тоже когда-нибудь петь при Величестве! У него идеальный слух и он возненавидит тебя.

— Не придумывай…

Хотя, права она, конечно. Не надо при мне петь. Ей можно. Чуть-чуть. Тембр вкусный. И Асе, потому что… А больше никаких любительских экспромтов.

Отбираю наушники под ее возмущенный возглас.

— Нужно делиться удовольствиями, детка!

Подключаю к портативной колонке.

— Это ТЫ мне говоришь? — фыркает со смехом.