Фонтан с памятником пьянству смотрелся в этой вакханалии нелепо, словно насмешка над происходящим.

Новые и новые орды противников рвались друг на друга, чтобы расшибиться в пылу битвы, защищая интересы тех, кто уже сам от них отказался, потому что поводом для войны стала сущая нелепость. Стоило неправильно прочитать телеграмму, и случилась трагедия.

Ибн Заде смотрел на раскуроченные ворота округлившимися глазами, пытаясь отыскать себе оправдание.

Это ведь его неосмотрительность разожгла огонь. Это его склонность экономить на каждой букве довела до безумия, из-за которого Пейтеромск разваливался на части.

Бешбардак наблюдал за войной с не меньшим ужасом. Когда он договаривался с Бальтазаром об освобождении из Царства Мёртвых, владыка его, конечно, предупреждал о том, что правила изменились, и теперь все безоговорочно смертны. Но падишах и представить себе не мог, что дойдёт до такого кошмара.

Стоны раненых и последние вздохи умирающих никак не укладывались в концепцию книжки, которую писал Дима.

Просто в один миг с Мира Эскапистов окончательно спал флёр беззаботности, обнажив суровую правду о том, как на самом деле устроена жизнь.

– Финита ля комедия, – с горечью сказал визирь, наблюдая за тем, как его город полыхает.

Мысли в голове Ибн Заде проносились с космической скоростью, исследуя закоулки всевозможных вариантов развития событий. Сейчас он усиленно использовал каждую сэкономленную секунду, чтобы выстроить в голове чёткий план действий, при котором и совесть будет относительно чиста, и сам он выживет, потому что задумал визирь сказать своему коллеге следующее:

– Может, ну этого владыку в зад? – Ибн Заде сделал паузу, чтобы прочувствовать момент истины. – Это мы сейчас батрачим в его интересах, поджигая мир в ответ на второе пришествие автора. А что мы получим взамен? Столкновение двух реальностей? Может быть, это всё чья-то дурацкая выдумка и дальше ничего не будет. А мы так и останемся – бледными тенями в горестном небытии, даже не осознав, что натворили.

– Ахбап, дружище, – падишах обхватил визиря за плечи. – Ну что же ты такое говоришь? Да, мы устроили глупое кровопролитие, от которого волосы становятся дыбом даже, прости меня, на гёт. Но у нас есть великая цель, к которой мы поклялись стремиться изо всех сил.

На этих словах Бешбардак с драматическим выражением лица под сериальную музыку поцеловал перстень, с обратной стороны которого и была выгравирована фраза “Изо всех сил”.

– Цель? – искренне возмутился Ибн Заде, наблюдая, как летит голова одного из полуорков. – Какая цель? Только не говори, что перерождение Альтизара с Бальтазаром, желающих подчинить мир своей воле. Это сказки какие-то. Посмотри вокруг. Вот где жизнь. Я только сейчас это понял.

– Ай какой якюшуклю, посмотрите на него, – начал паясничать падишах. – Битву мы, конечно, сейчас остановим, но не войну. У нас есть общий враг, с которым шутки плохи. Может быть, прямо сейчас он перетрёт нас в порошок, и что останется от кючук Ибн Заде? Рожки да ножки. Понимаешь ты, энайа, тьфу, то есть дурачок?

– А хоть бы и так, – неожиданно ответил визирь. – Да и чёрт с этим всем, пусть хоть сейчас удалит нас из текста, хуже уже не будет.

– Не зарекайся, эшек проклятый, – злобно процедил Бешбардак, доставая свой изогнутый ятаган. – Шмаликус! Оставить отставить войну! Ох, нет, дюр, для тебя это слишком сложно. Поди сюда, живо!

Будучи неспособным хоть как-нибудь воспрепятствовать безумию вокруг, главнокомандующий обрадовался, что предыдущий приказ отменили, и галопом помчался обратно к своему начальнику.

С большими потерями, но войско Крепководска умудрилось продвинуться вглубь города, однако живая сила очень быстро таяла, а сопротивление Пейтеромска только прибывало. В ряды защитников города вписались даже укадавренные пираты, побросавшие свои речные шхуны для туристов.

Шмаликус застал градоначальников в преддуэльном состоянии. Падишах водил перед собой остриём ятагана, а визирь вот-вот готов был спустить свои заклинания с кончиков пальцев.

Увидев нерасторопного кальянщика в латах, Бешбардак глазами скомандовал ему зайти за спину Ибн Заде.

Главнокомандующий кивнул в знак понимания и занял указанную позицию, готовясь совершить подлость, даже не задумываясь, почему. Ему приказали, этого достаточно.

– Как не с нами? – опешил Серетун. – Кто посмел?

– Бандитская пуля, – вздохнул Бадис.

– Не понял, – поперхнулся чародей собственным же вопросом. – Какая пуля в нашем средневековом захолустье?

– Ну фигурально выражаясь, – терпеливо пояснил юный бард. – Недавно наш любимый правитель Ибн Заде ходил по базару, намереваясь получить лайки и комментарии от народа, но встретил отпор от Латис и сразу её зауважал.

– Да так, что пригласил в наложницы, – подхватил историю Гадис. – Пара странных насекомых приволокла по воздуху записку, в которой этот прекрасный визирь объяснялся с сестрой, что ему пора бы и наследника оставить.

– А Латис что? – тупо спросил Серетун.

– Как что? – снова заговорил Бадис. – Взяла и рассказала всё Тизуилу. Тут он и завёлся. Поначалу хотел, цитирую: “Начистить этому проходимцу рыло”. Еле отговорили взамен на идею о побеге.

Юный бард выронил кифару и заплакал.

– Брось, братишка, – холодно сказал ему Гадис. – Это же не твоя вина, в самом деле.

– Так что произошло дальше? – разволновался волшебник.

– Той же ночью Латис и Тизуил сбежали из города через наши разломанные ворота. Ринулись наутёк по Загадочному Лесу. Эльфа сразу туда потянуло, к Полю Брани, где он полжизни провёл в боях. Там-то стрела их и нагнала. Первая – Тизуила, а вторая – Латис.

Бадис зарыдал ещё громче, но юный маг только раздражённо цокнул языком.

– Вот же гадина! – вспылил Серетун и грязно выругался. – Дима, твою же через все владения Злободуна три раза!

“Чего тебе надобно, старче?” – пронеслось у чародея в мыслях.

– Меня должна была убить одна стрела. Понимаешь? Одна! Только на Поле Брани до сих пор кто-то пуляет бесконтрольно.

“Ты подозрительно догадываешься обо всём раньше меня”, – услышал Серетун в голове.

– Ну прости, что ты такой тугодум! – рыкнул волшебник. – Хватит сопли на кулак наматывать, не затягивай драму. Просто возьми и прямо