Я ещё раз глянул на самого себя в зеркало и одёрнул так ладно сидевшую на мне коричневую форму. Вот же угораздило, и всё этот Немтсов, всё ждал кого-то в преддверии Ада с Раем, пока не дождался его и вот на тебе, пожалуйста. Не иначе — это обыкновенная подстава от чудика нижегородского, и сам дурак, и других такими же считал. Ан нет, я не такой.

Гм, да уж хватит ненужных воспоминаний, они только мешают, нужно сосредоточиться на себе, теперь он не Владимир, а Август. Хотя имя дурацкое какое-то, тут он слышал всякие древнегерманские имена, что даже для немцев звучат архаично и непривычно, всякие Абеларды да Олберики, мода на них пошла нынче.

Так, короче, Август он, Оттович, как Штирлиц прям, да ещё и фон барон, а Штирлиц им не был, кстати. Меркель тоже дурацкая фамилия, как и его дружок Шольц. И вот интересно, не предок ли он нынешнего канцлера, тот тоже, помнится нацистом был? Ладно, не узнаешь о том, будем творить историю, как есть.

Последнюю мысль он уже додумывал буквально на ходу. Захлопнув дверь, спустился вниз и отдал ключ от номера портье. Лохматый и нечёсаный старик, вяло глянул на ключ, но вскочив со своего места, всё же схватил его и повесил на гвоздик вбитый в большую доску, что хранила на себе все ключи от комнат.

От старика остро пахнуло дешёвым мылом, а из холла какой-то плесенью. Странно, постояльцы здесь есть, а уборка плохая. Что, трудно бороться с плесенью, деньги же платят? Впрочем, какое его дело, пора уже идти. Решив для себя столь нелепый вопрос, я вышел из гостиницы сразу очутившись под яркими лучами солнца.

Вчерашнего, нудно моросящего дождя словно и не бывало. Мостовая практически высохла, только кое-где ярко блестели незначительные лужицы, да лежал принесённый водой и ветром мусор, но мало. Посветив, солнце тут же спряталось за небольшой тучкой, а затем, вновь вынырнуло из-за неё и так несколько раз, но я уже не обращал на это внимание.

Дорога шла к остановке трамвая, к которой шли многие люди, а не только я один. По улице проезжали автомобили и толпы велосипедистов, кому посчастливилось иметь этот личный транспорт. В городе весьма удобная штука для поездок на работу, но не для меня. У меня колени больные и голова пробитая. Гм, голова точно пробитая, а вот колени то уже другие, молодые почти, так что вру я, наговариваю на себя.

А вот и остановка, плотно набитая людьми, одетыми в самую разнообразную одежду. Вскоре подошёл трамвай, и затиснувшись в него, я поехал в штаб-квартиру НСДАП. Выскочив на нужной остановке, пошёл пешком. Вот и здание штаб-квартиры. На этот раз на входе дежурил не один, а целых два эсэсовца.

— Кто вы и к кому? — остановили меня двумя вопросами, а серые, словно поддёрнутые снегом глаза, буквально впились в лицо.

— Обертруппфюрер Август фон Меркель, отправлен на обучение в школу ораторского искусства, обязан явиться сюда для дальнейшей отправки по месту назначения.

— Документы и предписание.

— Возьмите.

Пару минут ожидания, пока документы бегло не просмотрели.

— Проходите, вам на второй этаж в крайний кабинет направо, там он один, вы увидите.

— Хорошо.

Забрав документы, прошёл в холл. Неожиданно, но в нём оказалось много людей, все сплошь одетые в коричневую форму, лишь только несколько щеголяли в чёрной форме эсэсовцев, но не в привычном для русских и закреплённом фильмами антураже, а намного проще. Небольшое вкрапление одетых в гражданку людей, только подчёркивали это обстоятельство. Хотя чему удивляться, это всё же штаб-квартира и сосредоточие национал-социалистической партии Германии.

Указанный кабинет довольно быстро нашёлся, но в него стояла небольшая очередь, что прошла за десять минут. Стукнув для приличия в дверь, я вошёл в кабинет.

Внутри оказалось просторно и довольно неплохо. Аккуратные, почти новые столы, тяжёлые, плотные шторы на высоких окнах и деловые, одетые в форму штурмовиков мужчины.

Видимо самый главный из них вскинул голову и стал задавать стандартный набор вопросов: кто, что, зачем и почему. Получив ответы на них, кивнул какому-то задохлику в очках в форме штурмовика и в звании штурмфюрера. Тот долго изучал отданные ему документы, сверял их с какими-то записями, потом, куда-то звонил и спрашивал разные разности, пока, наконец, не удостоверился, что всё вроде бы соответствует и никакого обмана от волшебника Сулеймана нет.

— Партайгенносе Меркель. Ваши документы приняты, сейчас мы вам выпишем направление и внесём в списки кандидатов. Вам предстоит посетить вот этот адрес, где и будут проходить собственно занятия. По прибытии туда, вам всё объяснят подробно и в деталях. А сейчас подождите, я всё оформлю и отдам вам.

— Хорошо.

Через минут пять-семь томительного ожидания, все бумаги были оформлены и вручены мне.

— Адрес вам понятен?

— Да, разберусь, если что.

— Его найти легко, я вам распишу, как добраться, — и штурмовик партийной канцелярии стал быстро писать карандашом на клочке бумаги, повторяя написанное вслух.

Внимательно вслушавшись и получив указание в руки, я развернулся и ушёл, провожаемый любопытными взглядами. И чего пялятся, будто и не видели никогда и никого в моём статусе. Гм. Вспомнились молодые годы, когда приходилось лезть наверх, его тогда заметили, и направили в нужную сторону, а дальше я сам, всё сам…

Выйдя из здания, я направился вновь на остановку. В Мюнхене, как и по всей Германии ходили только поезда да трамваи, кто имел возможность, тот ездил на автомобилях или велосипедах, остальные пешком или на трамвае. Иногда встречались конные экипажи, но редко. Так что особого выбора добраться до нужного адреса и не было. Либо пешком, либо на трамвае, ну или на воздушном шаре (сарказм).

Добираться пришлось долго, само здание, где должны были проходить занятия и лекции, располагалось в одном из корпусов местного университета, причём самого дальнего. Поэтому, пришлось ещё идти пешком и довольно долго, а часто и через дворы многоквартирных доходных домов.

В одном из дворов играли дети, причём, играли они в игры своего времени. Их громкие крики привлекли к себе внимание, и я остановился. Когда-то и я, почти также скакал в своём дворе в одном из домов в Алма-Ате, раньше называвшемся городом Верным.

Также мы играли во всё подряд, но в основном в «войнушку», где стреляли