связи. Тогда получаем мы 1. логос эйдоса в широком смысле, или логическое конструирование мифа, эйдоса в узком смысле, топоса и схемы, т.е. мифологию, диалектику, топологию и аритмологию. Далее – 2. логос энергии, или эстетику, грамматику, риторику и стилистику. Далее, направляя логос на эйдетический меон, получаем 3. логос меона, или аноэтическую логику (куда – как логос числового меона – войдет, напр., математический анализ); направляя на софию, получаем – 4. логос софии, или науку о творческом факте сущности (туда войдет, напр., механика); и, наконец, направляя логос на самый логос, получаем 5. логос логоса, или – логику мифа, ноэтическую, т.е. «формальную» логику, геометрию, арифметику. После всего, направляя логос на эйдетизированный, или логизированный, чувственный меон, или на инобытийные факты, получаем 6. логос фактов, или эмпирические науки. Таково – с) логическое конструирование сущности. – Наконец, остается возможность смотреть на сущность с точки зрения софийности и энергии. Это d) софийное конструирование сущности видит, во-первых, эйдетическую природу сущности во всей ее чистоте, т.е. видит, как эта эйдетическая природа воплощена в своем факте, как она сотворена. Во-вторых, можно не только созерцать софийный лик смысла и творить созерцание этого лика, но быть софийным созиданием смысла, т.е. творить себя как софийный смысл. И то, и другое – творчество разных видов. Софийно выражающее конструирование чистого эйдоса есть искусство (кроме музыки), эйдетического меона – музыка, чистого логоса и меонизированного – научное творчество, самой софийности – само жизненное творчество (в случае сущностной идеальной софии – религиозная и мистическая жизнь подвижника, в случае меонизированной софии – творчество и деятельность в повседневной жизни, в политике, технике, воспитании и т.д., и т.д.).

с) Везде мы видим, таким образом, что сущность вмещает в себе все возможные смыслы в одной точке. Развертывая эту точку в ее самовыражении, в ее энергиях, мы получаем то одно, то другое энергийное излучение. В свете какой-нибудь одной энергии мы обычно и рассматриваем сущность имени, отвлекаясь от всех прочих энергий. Расчленить, однако, эти энергии и значит дать разные способы конструирования сущности, ибо каждая категория таит в себе свои собственные, специфические связи и конструкции, которые интересно и представить во всей их специфичности. Так, видя целостный предмет, живой предмет, я, конечно, не могу не видеть implicite[45] всех чисто эйдетических, или чисто логических связей, которые в нем присутствуют. Но, чтобы знать природу специфически-эйдетических или специфически-логических связей, я должен взять эйдос или логос в отрыве от всех прочих моментов и проследить, как функционирует такой эйдос или логос в разных судьбах целостно зримой мною сущности. Поэтому теоретическая философия имени и должна обследовать все эти специфические связи, в нем таящиеся, – мифологические, диалектические, топологические, аритмологические, логические, софийные, энергийные и т.д. Природа этих связей совершенно специфична, и потому диалектическая природа имени совсем не то, что аритмологическая, аритмологическая – совсем не то, что логическая, и т.д., и т.д.

Так, в результате всех этих исследований необходимо сказать, что философия имени есть, между прочим, и диалектическая классификация возможных форм науки и жизни, что и понятно, раз само имя есть не больше как познанная природа, или жизнь, данная в разуме, разумеваемая природа и жизнь.

* * *

ΣΟΙ ENI ΠΑΝΤΑ ΜΕΝΕΙ ΣΟΙ ΔΆΘΡΟΑ ΠΑΝΤΑ ΘΟΑΖΕΙ

ΕΥ ΠΑΝΤΩΝ ΤΕΛΟΣ ΕΣΣΙ ΚΑΙ ΕΙΣ ΚΑΙ ΠΑΝΤΑ ΚΑΙ ΟΥΔΕΝ

ΟΥΧ ΕΝ ΕΩΝ ΟΥ ΠΑΝΤΑ ΠΑΝΩΝΥΜΕ ΤΙ ΣΕ ΚΑΛΕΣΣΩ

ΤΟΝ ΜΟΝΟΝ ΑΚΛΗΙΣΤΟΝ[46]

Примечания

[47]

1) Так как в настоящем – чисто философском – труде неуместен анализ ходячих теорий языка в лингвистике и психологии (который я произвожу в другой своей работе), то достаточно сделать лишь некоторые ссылки. Обзор теорий с точки зрения современного кризиса языкознания дает Chr. Rogge. Die Krise in d<er> Sprachwissensch<aft> v<on> heute u<nd> Psychologie d<es> sprachschaffenden Menschen. Archiv f<ür> d<ie> ges<amte> Psychol<ogie>. 1926, 56. Bd. Heft 3 – 4. Историю теорий языка с точки зрения своего функционалистического учения о «символических формах» рассматривает Е. Cassirer. Philos<ophie> d<er> symbol<ischen> Formen. I. Die Sprache. Berl., 1923, 55 – 121. Для освещения кризиса важны работы – K. Vossler. Positivismus u<nd> Idealismus in d<er> Sprachw<issenschaft>. Heidelb<erg>, 1904; Sprache als Schöpfung u<nd> Entwicklung, 1905. Наиболее глубокий из всех психологистов в языкознании В. Вундт (Völkerpsych<ologie>, I. 1 – 2) нашел уничтожающую критику у А. Marty. Unters<uchungen> zur Grundlegung d<er> allg<emeine> Grammat<ik> u<nd> Sprachphilosophie. Halle, 1908. I, 544 сл., а также у Г. Шпета. Введение в этническую психологию. Μ., 1927. Вып. I.

2) Напомню, что в этой главе речь идет о до-предметной структуре слова и что здесь не только не дается смыслового вскрытия подлежащих категорий, но нет даже и их примитивного описания. Это пока – только номенклатура, истинный смысл которой выяснится только в свете предметной диалектики имени (§ 20 и 22). Тем не менее, почти все содержание традиционных сравнительных и не сравнительных грамматик сводится к т.н. «фонетике» и «морфологии». Это жалкое зрелище приходится наблюдать до последнего времени. Ср. к этому вопросу – Chr. Rogge. Der wirkliche Wert d<er> Lautphysiol<ogie> für Sprachwissenschaft u<nd> Medizin. Monatschr<ift> f<ür> Psychiatrie u<nd> Neurol<ogie>. 1924. Bd. 55; Его же. Der tote Punkt in der etymol<ogischen> Forschung von heute. Z<eit>schr<ift> f<ür> deutsche Philol<ogie> herausgegeben v<on> Merker u<nd> Stammler, 1926. Ср. также более старую работу Е. Wechssler. Giebt es Lautgesetze? 1900.

3) Античный термин «ноэма» я беру по примеру Гуссерля, у которого он обозначает смысловой коррелят предметности как такое (воспринятое как такое, воспомянутое как такое, восчувствованное как такое и т.д.) (Е. Husserl. Ideen zu einer reinen Phänomenologie u<nd> phänomenol<ogischen> Philos<ophie>. Halle, 1913, 1, § 88 и сл.), но термин этот имеет у меня гораздо более широкое значение, так как, вместо стационарной и оцепенелой структуры у Гуссерля, я вижу здесь диалектически-иерархийное восхождение ноэмы к ее пределу, к идее, не говоря уже о диалектическом происхождении самого этого предела.

4) Феноменологической (но не диалектической) базой для учения об идее как арене адекватной встречи с бытием являются § 136 – 145 в цит. книге Гуссерля. Сюда же