Только моя реакция врача, выработанная с годами, помогла мне увернуться от него и схватить его вовремя за руки. Морган остановился, посмотрев мне в глаза.

— Не противься, дорогая, я знаю, как сделать тебя счастливой, — с вожделением, но и одновременно гневом проговорил он, — не бойся, помню, что ты еще ни разу не была с мужчиной. Я буду нежен с тобой. Но… кое-что все-таки должен буду сделать. Для тебя, для нас, — он опустил взгляд вниз, — убрать кое-что лишнее. Вульгарное для женщины.

С этими словами Морган с силой навалился на меня всем своим весом, но уже был готов к такому. Отпустив его руки, схватил его за голову, потянув на себя, затем сам ушел в сторону так, что теперь уже он оказался возле стены, да еще и спиной ко мне. Пользуясь его замешательством, выгнул ему руку за спину и, используя ее, как рычаг, заставил его лечь на пол лицом вниз.

— Ах ты… шлюха! — давясь от злобы, проревел Морган и попытался подняться, но крепко взял правой рукой его за левое запястье, а левой — за правое, уложив его на собственные сложенные крест-накрест руки и усевшись сверху для надежности.

В таком положении ему не было больно, но он был абсолютно беспомощен — мне же не составляло труда полностью контролировать все его движения.

— ШЛЮХА! — в исступлении от бессилия проорал он, дергаясь и безуспешно пытаясь вырваться.

— Ты кое-что забыл, Морган, — продолжая удерживать его и стараясь говорить ровным голосом, несмотря на сбившееся дыхание, сказал, склоняясь к его уху, — ты забыл, что я врач: успокаивать пациентов — это моя специальность. Зачем ты кидаешься на меня?

— Ты… просто дрянь! — кривясь, прорычал тот, все еще надеясь вырваться. — Ты предала меня… во второй раз! Все вы… одинаковые! Не верю… никому из вас! Предаете… Снова и снова!

— Ну давай поборемся, раз ты хочешь, — ответил, — позлись, покричи, ничего страшного.

В такой ситуации нужно было дать ему излить накатившую агрессию, знал, он успокоится, если выплеснет свой гнев в эти бесплодные попытки выбраться.

— Я тебя простил! Был готов принять тебя обратно! А ты… опять отвергла меня! Знаешь, что чувствует отвергнутый мужчина! Шлюха… отпусти меня! — продолжал орать, срывая голос, Морган.

— Могу тебя так держать очень долго, — спокойно сообщил ему.

Еще какое-то время Морган извивался и дергался, пытаясь выбраться из моей хватки, но ничего не получалось. Постепенно он начал уставать и вскоре, похоже, смирился с тем, что вырваться не удастся, устало растянувшись подо мной на полу.

— Ну что? Устал? — спросил. — Или еще поборемся?

— Отпусти меня! — потребовал Морган, тяжело дыша.

— Я тебя отпущу, когда увижу, что ты успокоился, — отозвался я.

— Я успокоился!

— Нет, ты не успокоился. Ты даже говоришь возбужденно, — посмотрел на его вспотевшее лицо, — ничего, полежи, отдохни немного, посмотри по сторонам.

— Ах, ты… — Морган принялся снова вырываться, но уже с куда меньшей силой — он утомился от таких активных действий.

Через еще несколько минут он окончательно сдался, затихнув и положив голову на пол.

— Все? — спросил и, вздохнув, добавил. — В этой жизни не будет все всегда по-твоему, Морган, нельзя руководствоваться одними только импульсами и внезапными побуждениями. Мы же живем в обществе, в котором установлены правила и нормы поведения: если ты хочешь, чтобы тебя принимали среди других людей, ты должен вести себя соответственно. Даже если тебе трудно сдерживать свои порывы, нужно делать это, как бы тяжело это ни казалось, потому что так принято в нашем обществе. Это правило стоит над тобой, над твоими желаниями, с ним нужно мириться и соблюдать его. Есть определенные рамки, и есть вещи, которые выше тебя и твоих возможностей. И с ними приходится мириться. Не будет все всегда по-твоему. Не будет. Даже сейчас ты не хотел, чтобы тебя держал, но все равно держу. Потому что сильнее тебя. И тебе приходиться мириться с этим. Ты согласен со мной?