И снова вопрос: что я такого особенного совершил? Ведь я скорее не сделал, чем сделал. Все самое интересное и опасное — завтра.

Кто-то будто провел перышком между извилин, и пришла уверенность, что я делал то, чего не хотел, но что должен был. Возился с детьми, сжалился над Бирючьим Островом, не стал делать внушение маме, хотя мог бы, и это было бы выгодно. Именно поэтому реальности более важен я в таком виде: когда сам меняюсь, и эффект вмешательства возрастает.

Цифры на таймере — 04. 04. 2027 — мигнули…

Вперед? Назад⁈ Все-таки вперед!

Посмотрим, на сколько в этот раз получилось отодвинуть час икс.

Глава 28

Вы кто такие⁈

Чуть больше месяца, вот на сколько мне удалось продлить существование реальности, цифры сменились на 08. 05. 2027.

Мир мигнул, я подумал, что сейчас проснусь — впервые не в холодном поту после того, как увидел небо над очередным городом, перечеркнутое инверсионным следом.

Но сон продолжился. Я стоял в уже знакомой спальне будто с картины сталинских времен. Теперь я обратил внимание на то, что осталось без внимания в прошлый раз: старинные деревянные стулья, шкаф, кровать. На столе рядом с глобусом больше не было моей тетради, куда я изложил последовательность событий будущего.

Распахнулась дверь, и тюль взметнулся белым флагом, вздрогнули тяжелые занавески. То ли парень, то ли девушка в белом кимоно шагнул навстречу, обнял меня так, словно я — вернувшийся с фронта герой.

— Ты смог. Спасибо!

— Кто ты? — спросил я, мир мигнул снова, и я обнаружил себя сидящим в своей постели и разговаривающим с пустотой.

Чернота за окном только-только начала медленно сменяться предрассветной серостью, из открытого окна тянуло прохладой, в комнату врывалось птичье многоголосье, перекрывая посапывание спящего Бориса. Зевнув, я сомкнул веки, поворочался, думая над тем, кто этот юноша. Я ни разу его не видел в реале, но он приснился мне уже дважды, причем оба раза был, как настоящий.

Но долго думать не получилось — я заснул, а глаза открыл, наполненный умиротворением и уверенностью, что я все делаю правильно.

Набив рюкзак еще горячей кукурузой, едой и самодельными пакетами, я выкатил Карпа из прихожей, спустил по лестнице, на дороге завелся и поехал за Гаечкой. Сегодня нам предстоит весь день торчать на море, страховать Свету с Иваном, за вычетом часа, когда буду у отца.

Гаечка уже ждала на дороге, даже заезжать за ней пришлось. Она сняла мой рюкзак, положила туда свою сумку и обхватила меня за талию, воскликнув:

— Но, коняжка! Поехали!

Вчера мы с сиротами договорились, чтобы, проснувшись, они ставили воду на огонь.

Но когда мы с Гаечкой приехали, стало ясно, что дети не проснулись, потому что у них не было будильника. Пока Гаечка их будила, я разводил огонь. Естественно, никто никого ругать не стал

Часа полтора ушло на готовку, я еще раз проинструктировал детей, как себя вести и что говорить, показал, как пользоваться пакетами, чтобы не брать кукурузу, как сыпать соль из солонки.

Потом Гаечка проверила, научилась ли Света давать сдачу, осталась довольна результатом, и мы понесли на продажу пробную партию, сорок початков: те, что принес я, плюс те, что мы отварили сейчас. Часть оставалась у нас, дети будут по десять штук, возвращаться, сдавать выручку, брать еще десять початков.

Как получится, будут ли брать, я понятия не имел. Хоть сколько-то заработать бы, хоть неделю детям продержаться, а дальше что-нибудь придумаю.

Откуда каждый раз это ощущение, что не стоит и пытаться, все равно не получится? Сегодняшняя ночь показала, что очень даже стоит! Все получается просто великолепно.

На пляж мы прибыли в начале десятого, и народу там было уже прилично.

— Давайте посмотрим, кто что носит, продает, — предложил я, останавливаясь на краю набережной.

Отсюда, сверху, удобнее было наблюдать. Детей, которые что бы то ни было продавали, я не заметил, шастающих подозрительных типов — тоже. Но стремно мне было стремно, как когда собираешься влезть на чужую территорию. Зато Светке — нормально. Вон, ножкой притопывает, в бой рвется.

— Вон бабка, видишь? — шепнула мне на ухо Гаечка, указывая куда-то вперед.

Ага, есть бабка на радарах! Даже скорее пожилая женщина, тонкая и какая-то дерганная. А вот еще одна, толстая, идущая в другом направлении.

— Вижу и вторую, вон она.

Что продавали конкурентки, мы не разобрали. Света потянула меня за руку:

— Ну что, скоро уже? Идем, а?

Гаечка предложила:

— Давайте место найдем, это… ну, где мы будем сидеть и вас сторожить…

— Место постоянной дислокации, — отчеканил я, катя мопед, на который взобралась Света. — Разумное предложение. Но прежде надо выяснить, где кроется опасность.

— Что за опасность? — удивилась Гаечка.

— Работники пляжа, которым на глаза лучше не попадаться — могут захотеть поживиться.

Два парня с деревянными шезлонгами обнаружились в северном крыле пляжа, причем толстая бабка не стала к ним подходить, обошла их по линии прибоя и лишь отойдя на безопасное расстояние, стала предлагать товар. Значит, они точно не заодно.

Знать бы, как тут что устроено и кто главный, чтобы договориться и беды не знать! Или бессмысленно это, потому что сейчас прав не тот, кому полагается по закону, а тот, кто сильнее. Интересно, эти, с шезлонгами, официалы или субарендаторы?

В самом конце пляжа, возле волнореза, чтобы никому не мешать, армяне установили мангал и жарили шашлыки.

— Вон, раз им можно, значит, и нам можно, — сказала Гаечка.

— Не показатель, — мотнул головой я. — Их тут целая мафия. Если одного тронут, все слетятся и шапками закидают.

— А вон тот здоровяк с табличкой на шее что продает, интересно, — задумчиво протянул Иван.

— В самом деле, идем уже!

Гаечка резко развернулась и зашагала по набережной туда, откуда мы пришли, потом спустилась по ступеням на пляж, остановилась возле будки спасателей, повертела головой, словно искала кого-то. Двинулась южнее, снова встала.

Я за ней не спешил, потому что у меня был мопед, и если где и смогу расположиться, то лишь у опорной стены возле самой набережной.

— Тут! — Гаечка раскинула руки, поймала осуждающий взгляд мамаши с со спящим ребенком и прикрыла рот рукой, вернулась ко мне.

— Я бы отошел подальше от поста