Гаврило мой писал мне подробно о своей женитьбе, и, скажу Вам откровенно, я более, нежели радуюсь, даже удивляюсь его преданности воле Божией и моим советам-предоставить выбор жены Богу. Мне остается теперь только молиться, чтобы эта преданность его осталась в нем навсегда, и чтобы в минуты искушений — неизбежных в семейной жизни, Господь не оставлял его Своею благодарю.

Он пишет мне, что Генерал-губернатор желает его иметь на Амуре (как это знаете и Вы сами, вероятно); но я по cиé время не получил разрешения касательно этого предмета, хотя я лично писал к С.-Петербургскому Митрополиту; удивляюсь и недоумеваю. Что это значит? Но, быть может, мне и писано уже, но только до меня не дошло, что очень может быть; так напр., указ о пожаловании меня в сан Архиепископа и письмо от моего Гаврила, писанное в сентябри, я получил только ныне, 14 июня, из Якутска.

Из отправленных Вами к нам вещей еще ничего не пришло; и также нет еще судов ни из Америки, ни из Камчатки; и потому заключение сего письма моего оставляю до самого отбытия моего из Аяна.

Вчера пришло из Америки судно-там все благополучно. Слава Богу. Сегодня отправляется Эстафета, спешу заключить письмо это.

Прилагаемый при сем пакета на имя Высокопреосвященного Владыки потрудитесь передать лично ему. В случае же (чего да сохранит и избавит Господь), если он уже не на земле-то передайте его Андрею Николаевичу Муравьеву-нашему писателю, и если можно, то также лично.

Прощайте, Господь с Вами, со всею любовью моею есмъ Ваш покорный слуга и богомолец

Иннокентий, Архиепископ Камчатский.

6 июля 1851. Аянский Порт.

Письмо 95

Мир и благословение тебе, возлюбленная о Господе Елизавета Сергеевна[185]. Искренно благодарю Вас за Ваше письмо ко мне от 24 января, а более всего-за Ваше сестринское участие в сыне моем. Да воздаст Вам Господь за то утешением и радостью о выздоровлении Вашего супруга. С сердечным удовольствием и радостно слушал я от сына своего о Вашем христианском терпении и благодушии в перенесении скорбей и разных неизбежных неприятностей по причине болезни супруга Вашего. О, да укрепит Вас Господь в сем великом подвиг и да подаст Вам силы совершить оный до конца! Его же любит Господь — наказует. Без всякого сомнения, Вы часто вспоминаете сие Божественные слова. Многоразличны и многообразны пути, коими ведет Господь Своих избранных в царствие Свое! Но Ваш путь особенный и царский! Господь с Вами на всяк день и час! Прошу не забывать иногда в молитвах Ваших и многогрешного Иннокентия, архиепископа Камчатского.

юля 21-го, 1851., Аянский Порт.

Письмо 96

Возлюбленная моя о Господе и многоуважаемая Варвара Петровна!

Не знаю, как я стану благодарить Вас за Вашу любовь ко мне и в особенности к сыну моему[186].

Я не могу надивиться, за что́ Господь так щедро изливает на меня Свои милости многоразличный и многообразные, — тогда как я сам знаю очень хорошо, что я не стою, не стою и не стою.

Слава и благодарение Ему, Премилосердому, награждающему не только дела, но и самые намерения и желания, ко славе Его относящиеся.

Только 4 июля я узнал, что уже нет на сем свете моей многоуважаемой, многолюбимой о Господе Анны Сергеевны[187]. — Она давно уже умерла плотью, а я поминал ее, и, конечно, всех долее, в моих посильных молитвах, как живую. Она точно жива. Она была, жила и умерла о Христе, следовательно, она не может умереть.

О! как утешительна кончина ее. Я очень благодарен за уведомление меня о том Катерине Сергеевне[188].

Она, без сомнения, сообщит Вам, что я писал ей касательно сего. Просьбу мою к ней прошу покорнейше и Вас принять и исполнить.

Господь с Вами и со всеми Вашими детьми и близкими. И покорнейше прошу объявить мое почтение и благодарность всем Вашим за любовь их ко мне. И прошу не забывать в молитвах Ваших многогрешного Иннокентия, Архиепископа Камчатского.

июля 24 1851 г.

Вот что писал о кончине графини Анны Сергеевны Филарет, митрополит Московский, к А. Я. Муравьеву от 15 июня 1849 г. «Ведайте, что Москва стоит, и Бог грехам нашим терпит».

Один человек, простившийся с Вами пред Вашим отселе отбытием, отказывается приветствовать Вас по Вашем возвращении. Графиня Анна Сергеевна Шереметьева во вторник занемогла, в субботу почувствовала себя особенно тяжко, под вечер приобщилась святых таин с чувством облегчения, и вскоре скончалась, изъявив сожаление о своем сыне и поручив его в покровительство Божией Матери. Помолитесь о ней в мире. Помни последняя, говорить она. Впрочем, Вы не беспокойтесь: она говорит, нам, сидящим дома, а не путешествующим. (Письма митроп. Моск. Филарета к А. Н. Муравьеву. Киев. 1869 г. стр. 305).

Письмо 97

Возлюбленная моя о Господе Екатерина Сергеевна!

Искренно благодарю Вас за Ваши письма ко мне, одно от 21 февраля 1850, а другое от 22 января сего года. Первое я получил лишь только 4 июля сего 1851 г. (Оно было привезено в Америку и там пролежало 8 месяцев); а другое получил я от сына моего, приехавшего ко мне со своею подругою здорово и благополучно — 19 июля.

От души и сердца благодарю Вас и всех Ваших родных и в особенности Варвару Петровну и супруга Вашего, Алексея Васильевича, за участие, принимаемое Вами в сыне моем. О! как утешительно для меня это Ваше участие — Ваша любовь к нему! Да воздаст Вам Господь радостию и утешением и здесь, и там!

Теперь буду отвечать Вам, моя возлюбленная о Господе Екатерина Сергеевна, на первое письмо Ваше.

Редко, очень редко я плачу. Но, читая письмо Ваше о кончине многоуважаемой мною Анны Сергеевны, я плакал. Не от сожаления о том, что она померла так рано, плакал я, хотя, сказать по истине, надобно много плакать и об этом. Но слава и благодарение Богу за все, а паче за то, что она умерла христианскою кончиною. Меня тронуло до глубины сердца ее преданность Богу, а более ее простая, но чистая материнская молитва о своем Сереже. Искренно благодарю Вас, что Вы мне описали это так подробно и тем доставили мне духовное утешение. Теперь нам с Вами остается только молиться Богу и благодарить Его и в благодарности молиться не столько о упокоении ее души, сколько о том, чтоб последняя ее молитва о сыне исполнилась во всей