видел в ней невесту. Кое-что в поведении молодого человека домашним не нравилось, но в то же время их радовало, что он спокойно жил в семье, на ферме Наб-Энд, а не искал, как прежде, развлечений в соседнем городе. Вскоре после отъезда Бенджамина в Лондон отец оплатил все его долги, о которых знал, так что в Хайминстере не было известных родителям кредиторов, от которых следовало скрываться, сидя дома. По утрам сын отправлялся вместе с отцом осматривать поля. Старик деловито, хотя и нетвердой походкой, водил его по угодьям, радуясь, что сын наконец-то проявляет интерес к хозяйству и терпеливо выслушивает, когда отец сравнивает своих маленьких галловейских коровок с пасущимися на соседнем участке огромными короткорогими животными.

– Понимаешь, продавать хорошее молоко невыгодно. Людям все равно, какое покупать: цельное или разбавленное водой, – но зато какое масло готовит Бесси! Вот мастерица! До чего приятно видеть ее корзинку, собранную для продажи на рынке! И какое грустное зрелище представляют собой ведра с голубоватой крахмальной водой вот от этих огромных коров. Похоже, они испортили породу. Но наша Бесси такая умница! Я вот, знаешь, что думаю: тебе бы оставить свои законные дела, жениться на ней и продолжить наше дело!

Замечание было призвано прощупать почву и убедиться в обоснованности отцовских надежд на то, что сын бросит занятие туманной юриспруденцией и посвятит себя добротному, пусть и примитивному, делу. Найтен очень рассчитывал на такой исход, тем более что Бенджамин ничего не добился в профессии, объяснив свои неудачи отсутствием связей. Ферма, стадо отличных коров и милая чистенькая жена были готовы его принять. Никогда, даже в самые тяжелые моменты, Найтен Хантройд не упрекнул сына в попусту потраченных на его образование заработанных честным трудом сотнях фунтов, поэтому с болезненным вниманием выслушал ответ сына, на который тот решился с очевидным сомнением, даже предварительно высморкавшись:

– Видишь ли, отец, юриспруденция – ненадежная профессия. В ней невозможно добиться успеха, если нет знакомых среди судей, модных адвокатов и прочих вершителей судеб. А у вас с матушкой никого нет в этой сфере. Но, к счастью, я познакомился и даже подружился с одним человеком, который действительно знает всех и каждого, вплоть до лорд-канцлера. Так вот: он предложил мне долю в своем бизнесе – короче говоря, партнерство.

Бенджамин умолк, не решаясь сказать главное.

– Честное слово, это какой-то необыкновенный джентльмен, – покачал головой Найтен. – Я бы сам лично его поблагодарил: ведь мало кто готов вытащить молодого парня из грязи и сказать: «Вот вам половина моего состояния, сэр, на здоровье». Обычно, получив денежки, такие благодетели скрываются, и ищи их свищи. Кто же он, этот благородный человек? Хочу знать его имя.

– Ты не совсем так меня понял, отец, – выдавил сын. – Нет, кое в чем ты прав: мало кто готов делиться своим добром.

– Тем больше чести тем, кто готов, – вставил Найтен.

– Да, но, видишь ли, даже такой замечательный парень, как мой друг Кавендиш, не готов отдать половину своей практики просто так, а ожидает эквивалента.

– Эквивалента, – повторил старик упавшим на октаву голосом. – И что же это может быть? В красивых словах всегда таится какой-то смысл, хотя я не настолько грамотен, чтобы его разгадать.

– В данном случае эквивалент, который требуется за партнерство, а затем и передачу всего бизнеса, составляет триста фунтов единовременно.

Бенджамин искоса наблюдал за отцом, чтобы понять непосредственную реакцию. Найтен с силой воткнул трость в землю, тяжело на нее оперся и повернулся лицом к сыну.

– В таком случае твой замечательный друг может отправляться прямиком в преисподнюю. Триста фунтов! Будь я проклят, если бы знал, где их взять, даже если бы собрался позволить одурачить и тебя, и себя!

К этому моменту старик уже задыхался. Сын выслушал тираду отца в оскорбленном молчании, поскольку ожидал лишь удивления, но не всплеска гнева.

– Думаю, сэр…

– «Сэр!» Да какой я тебе сэр? Что за чушь! Я – простой крестьянин Найтен Хантройд, а вовсе не джентльмен и не сэр. Вплоть до этого дня я честно зарабатывал на жизнь, зато сын мой не привык работать, а привык брать, как будто я дойная корова.

– Что же, отец, – проговорил Бенджамин, изобразив расстройство, – если так, то мне остается одно: осуществить давний план, а именно – эмигрировать.

– И куда же? – посмотрев на него в упор, уточнил отец.

– Не знаю… в Америку, в Индию или в какую-нибудь другую колонию, где пока еще можно пробиться молодому энергичному человеку.

Этот вариант Бенджамин хранил в качестве козырной карты, надеясь с ее помощью выиграть, но, к его удивлению, отец вытащил из земли трость, прошел четыре-пять шагов, остановился и, несколько минут помолчав, медленно заговорил:

– Возможно, это лучшее, что ты можешь сделать. – Хорошо, что бедный старик не обернулся и не увидел злобный взгляд сына. – Но нам с матерью будет трудно это пережить. Хорош или плох, ты наш сын, наша кровь и плоть. А если не оправдал надежд, то, может, мы сами виноваты: слишком верили тебе и тобой гордились.

Найтен опять замолчал. Изначально адресованная сыну речь постепенно превратилась в абстрактный монолог. Эстер ведь не переживет, если Бенджамин уедет в Америку. Да и Бесс тоже, ведь девочка так его любит.

– Этот человек, – заговорил наконец Найтен, – не стану называть его твоим другом, раз готов помочь тебе за такие деньги, должно быть, не единственный. Что, если кто-то другой сумеет оказать поддержку за меньшую сумму?

– Вряд ли кто-то готов предоставить равные условия, – возразил Бенджамин, воодушевившись: похоже, отец немного смягчился.

– В таком случае можешь ему передать, что моих денег ни один из вас не увидит. Не стану отрицать, что немного отложил на черный день, хотя и не столько, сколько тебе нужно, и часть этой суммы предназначена Бесси: она всегда была для нас как дочь.

– Но когда у меня появится свой дом, Бесси станет вашей настоящей дочерью, – возразил Бенджамин, ибо даже в мыслях очень вольно и свободно распоряжался своей помолвкой с кузиной. Рядом с ней, когда девушка выглядела особенно хорошенькой, изображал едва ли не жениха, а в ее отсутствие пользовался любовью к ней родителей, чтобы завоевать их расположение и выпросить денег. Впрочем, сейчас молодой человек не кривил душой: мысль жениться на Бесси действительно присутствовала, хотя он высказал ее, чтобы повлиять на отца.

– Нам без Бесси будет плохо, – вздохнул Найтен. – Но Господь сжалится над нами и, может быть, к тому времени приберет на небеса и позаботится ничуть не хуже, хотя она очень к нам добра. Ее сердечко тянется