Шрифт:
Закладка:
Я на секунду замолчал, переводя дыхание. И понял, что меня наконец-то внимательно слушают все собравшиеся. Пришлось срочно придумывать окончание речи:
— Но каким бы хитрым, умным, сильным и тому подобное вы ни были — здесь вы не имеете права затыкать других представителей групп! Потому что если можно затыкать других, то я прямо сейчас найду тысячу и одну причину заткнуть большинство присутствующих! И поверьте, у моей группы есть все возможности это сделать!..
В наступившей напряжённой тишине очень к месту пришлась простая, но вполне безобидная шутка одного из глав групп:
— Ты пользуешься тем, что у тебя есть пистолет! Это произвол!
Улыбнувшись, я поклонился, как бы показывая, что да: пистолет есть, и я могу! А потом с чистой совестью, уже под вполне жизнерадостные смешки из зала, уселся на место.
— Спасибо, Вано! Я не припомню, правда, чтобы тебе слово давали… — то ли поблагодарил, то ли пожурил меня Штырь. — Но как уже было сказано, у тебя есть пистолет, и это был произвол. Поэтому засчитано! В общем и целом, думаю, все согласятся, что затыкать других не стоит. Хотя бы чтобы не злить Вано и сидящую рядом с ним Кострому. Она девушка решительная и резкая. Так что давайте уважать её, Вано и друг друга… Ну и вернёмся к нашим вопросам…
Делегатов, в результате, выбрали только через пару часов. И даже это можно считать немалым успехом. Вначале-то казалось, что вообще ни к какому итогу не придём.
Главную роль в переговорах доверили, как ни странно, Бороде.
На самом деле, ничего удивительного в этом не было. Его просто знали все собравшиеся. А ещё он засветился в драке в амфитеатре, в ночных боях на улицах города… И везде себя неплохо показал. Поэтому был своеобразным компромиссом.
В помощь ему назначили Семёна, как главу самой многочисленной и интернациональной группы. Правда, сам Семён сразу сказал, что вместо него на переговоры отправится Златовласка. Но это было его решение и его право.
И нет… Учёные не участвовали ни в драке, ни в боях, но после моего выступления никто не решился кричать, что они чего-то там недостойны. В общем, это была моя маленькая победа.
И поражение…
Потому как завершали список посольства ещё три делегата — Штырь, Полкан и Старик. А меня в этом списке не было.
Создавалось ощущение, что меня, такого красноречивого и вооружённого, вообще старательно оттёрли в сторону. И хотя Борода и Штырь предлагали рассмотреть мою кандидатуру, это роли не сыграло. Меня даже не стали рассматривать!.. Правда, думали отправить Тихона, но он был лишь заместителем Вити. Поэтому и его кандидатура не прокатила…
Вот такой случился поворот… Впрочем, я не удивился. И даже почти не расстроился. Конечно, хотелось бы принять участие в этих исторических переговорах… Но я понимал, что моя физиономия и так торчит из каждого важного события в жизни Алтарного. И это, видимо, не нравится многим: то ли завидуют, то ли опасаются.
А значит, и в будущем меня будут стараться затирать в задние ряды…
Не могу сказать, что меня устраивало такое положение вещей… Но именно сейчас я не был готов противостоять моральному давлению со стороны большого сборища. Не выработал линию поведения, не заготовил аргументов… И патронов с собой всего десятка четыре… Короче, лишний раз возмущаться и топать ножками не имело смысла.
Зато имело смысл навестить Алтарь Вознаграждения, получив обещанную награду от СИПИНа. Ну и пойти вздремнуть, дожидаясь результатов переговоров. Авось, вечер окажется мудренее утра…
К тому же, делегаты всё равно не могли нести отсебятину на переговорах. А за два часа, оставшиеся до начала встречи, главы групп определили одно-единственное требование. И, пока «кукушата» его не выполнят, вести с ними дальнейший диалог было бессмысленно.
Кукушкина должны были освободить, передав в наши добрые руки. Многие настаивали на том, что он наш законный мэр, и надо срочно вернуть ему полномочия. Но были и те, кто требовал его судить — а, возможно, даже снять с должности или вообще с позором изгнать.
Однако всё это было просто «хотелками» отдельных странных людей. А пока Кукушкин находился в лагере своей группы и в непонятном статусе.
В общем, первый раунд переговоров не мог занять много времени. А что дальше? Дальше будет видно.
Дневник Листова И. А.
Сто восьмидесятый день. Аргумент в мешке.
Иногда в жизни случаются совпадения. Я бы сказал, просто чудесные совпадения!.. И одно из них случилось именно в этот день.
Когда мы с Костромой, слега пришибленные тем, что произошло на собрании, вернулись в лагерь — там меня ожидал сюрприз…
Вернулась одна из групп, отправленных на разведку. Возглавлял её Пижон. Человек неприятный, заносчивый — но полезный, если не хочется рисковать своими людьми. Его группа ходила на север от города. Там она добралась до лесов, наполненных самым разным зверьём. И дальше, естественно, идти не решилась.
Собственно, я и не рассчитывал, что они заберутся далеко. Однако возвращения в столь короткие сроки тоже как-то не ожидал. Видимо, Пижон понимал, что я не оценю столь быстрое завершение разведки…
Поэтому подстраховался.
Его страховка сидела под навесом, скрытая от глаз стенами и крышей. А также надетыми на голову шортами, которые выделил с барского плеча — ну или другого органа — один из разведчиков.
Штанины шорт были завязаны на затылке у пленника причудливым узлом. Ну а пояс шорт был стянут ремнём — на шее. Судя по мычанию, ещё каким-то элементом одежды ему заткнули рот…
— И кто это? — скептически осведомилась Кострома, которой вообще не очень нравилась идея с разведчиками.
— О! Эта важный пленник, мадам! Захватить его оказалось нелегко! — радостно сообщил Пижон.
— Угу, заливай дальше!.. — буркнула девушка.
А я растянул ремень, стянул шорты с головы пленника и усмехнулся:
— Пижон, долго вы его у капсулы стерегли?
— Да, шеф! День… Два дня в засаде сидели! — отозвался тот с постной миной.
Видимо, рассчитывал на то, что я поверю в героический захват «особо опасного». Но не прокатило…
— Ну тогда, считай, вы молодцы! — слегка утешил его я, ибо Пижон с ребятами мне был ещё нужен.
А затем потянулся к носкам, выполнявшим роль кляпа. И вытащил их изо рта у пленника, радушно поздоровавшись:
— Добрый день, Ольша! Рад, что ты, наконец, воскрес из мёртвых!
— Вано! Я кхэ… кхэ… Безумно рад тебя видеть! И ещё безумно рад не чувствовать во рту вонючие нестиранные носки! — Ольша нехорошо посмотрел на Пижона.
— Чё? Я их полоскал в реке! — открестился от обвинений тот.
— Если
