боли не своими голосами.

Громогласный рев разорвал воздух, и уши выживших залились кровью. Два пылающих шара провернулись на месте, и внешний огненный покров отслоился назад, словно кожура апельсина, обнажив два острых, черных зрачка, расширявшихся вертикально, охватывая взором солдат внизу.

Вооруженные люди Товабары затихли под кошмарным взглядом двух гигантских глаз. Их дыхание замерло на полу-молитве, полу-проклятии, или в полу-стоне умирающего. Каждое живое существо под этими глазами смотрело на них в полнейшем, всепоглощающем благоговении.

Титанический дух взревел снова. Великая тень восстала рядом с глазами, окутав все пространство под ней в кромешную тьму. Рептильные клыки, величиной с зернохранилища, материализовались из тени, одновременно вытягиваясь из потемневших небес и вырываясь из почвы внизу.

Огромные челюсти сомкнулись, в миг поглотив дорогу и всю долину. Крики солдат утонули в какофонии извергающейся земли и крошащихся камней. Все королевство Товабары ощутило ударные волны, включая каждую деревню кицунэ, и каждую нору акки в его окраинах.

Чудовищная голова, так и не сформировавшись полностью, начала таять и крайние булыжники, вымощенные вдоль дороги, осыпались в зияющую рану, оставленную после кошмарного укуса чудовища. Там, где недавно пролегала дорога, теперь красовался громадный, грубый каньон. Края каньона дымились и обрушивались на его дно, и сама земля частично оплавилась от нестерпимого жара и невообразимой мощи.

Почва продолжала угрожающе греметь целые сутки и последующую ночь, и трещины расходились паутиной от титанического укуса, которым потустороннее чудовища вырвало кусок плоти физического мира.

*   *   *   *   *

Песок осыпался с каменного потолка пещеры Тоши, и он замахал руками, сохраняя равновесие. – Что это было?

Мочи побледнел. – Это были худшие новости за целый день. К счастью, они не более срочные, чем то, что уже лежит перед нами.

- И то верно.

Мичико сидела на полу, скрестив ноги, занятая складыванием соломы в фигурки одинаковых канджи. Тоши кивнул, довольный, что она согласилась хотя бы на это. Куча соломенных фигурок на полу пещеры была уже довольно большой.

- Так, принцессу мы защитили.

- Ты хотел сказать, что ты обманом заставил ее думать, что она защищена. – Выкрикнул Мочи в сторону Мичико. - Когда план этого бандита провалится, Принцесса, хочу, чтобы Вы знали, что можете все еще рассчитывать на меня.

- Да, да. Итак, хватит о ней. Возвращаемся ко мне, - сказал Тоши.

Мочи вздохнул. – Ты мне нравишься, Тоши. Просто ты сейчас не самая важная персона  пещере.

- Для меня – самая. – Он наклонился, поднял охапку соломы, и начал вязать канджи.

Мочи наблюдал за ним. – Что они значат?

- Птицы-лезвия. – Тоши протянул соломенный канджи. – Или, скорее, символ, для создания птицы-лезвия. Они по большей части не разумны, но понимают, что им нельзя резать тех, кто их создал. – Он бросил соломенную фигурку в общую кучу. – Полезно, когда ты в численном меньшинстве. Они довольно скоро нам пригодятся. – Тоши принялся за очередной пучок соломы.

- Эй, - сказал Мочи. – Ты все еще не веришь, что я тот, кем являюсь, да?

- Я не знаю, что ты такое. У тебя есть определенная сила. Но она есть и у меня. Я предпочитаю полагаться на себя.

- Сила, - задумчиво произнес Мочи. – Откуда, по-твоему, берется эта сила?

- Хмм? О, я не знаю. Раковины каппы? Феи?

- Когда ты создаешь символ, и он делает что-то невидимым, или что-то поджигает, что, по-твоему, заставляет его это делать?

Тоши помолчал. – Никогда об этом не задумывался. Пока это работает, мне не нужно знать, как и почему это работает.

- То есть ты отрицаешь силу мира духов.

- Я знаю, что в мире духов есть сила. Я ее постоянно использую. Я просто не думаю, что должен кому-то, за то, что пользуюсь ею. Я разобрался, как заставить канджи работать – я сам, безо всяких духовных наставников. Любой может делать то, что делаю я, если решится выучить символы.

Мочи подпрыгнул на камень, снова встав на уровень глаз Тоши. – Значит, ты не молишься.

- Кто бы слушал мои молитвы?

- И нет ничего, важнее тебя самого… ничего, чем ты дорожишь, и чего не можешь получить самостоятельно.

- У тебя отличный вид сверху, с небес, - сказал Тоши. Он бросил очередной канджи на кучу и уставился на Мочи, их лица едва не касались друг друга. – Но мне приходится жить здесь, на земле. Когда возникнет что-то более важное и ценное, чем я, я выкажу должное уважение. Но сначала ему нужно будет убедить меня в этом.

Мочи улыбнулся, показывая свои зубы. – Уже.

- Что?

В глубине пещеры, тень отделилась от остального мрака. Она была темнее, более плотной, и стелилась вперед, словно плотный, тяжелый туман.

Тоши встал и достал свой меч. – Что это за штука? – Мичико выронила свою охапку соломы и встала за Тоши, готовая броситься бежать из пещеры, если придется.

- Это, - сказал Мочи, - нечто более важное и ценное, чем ты. И оно собирается убедить тебя в этом.

Черная пелена тени ползла вперед, пока не оказалась всего в паре ярдов от Тоши, стоящего у входа в пещеру. Центр черной пелены поднялся, создав капюшон вокруг бледного лица, лишенного всяких эмоций. Ее тонкие кости и чистая кожа говорили Тоши, что это была «женщина», ее лицо даже выглядело человеческим, что было попросту невозможно. Воздух стал настолько холодным и чужим с ее приходом, что Тоши начал думать, что само ее присутствие было губительным.

Тонкие красные рога выросли из фарфорового лба и загнулись вниз, к щекам по обе стороны ее лица. Она продолжала подниматься, заполняя черную пелену человеческим торсом, исчезавшим во тьме. Она была высокой, ее голова касалась потолка пещеры, окутанная тканью из тени. Бледные, мертвецкие руки появились во мраке вокруг нее из оборванных краев ее мантии, и что-то громадное, но дряхлое припало к земле позади нее, высохший и тощий гигант, державший над собой баннер, сделанный из той же ткани, что и ее мантия. Голова знаменосца, если она у него была, была опущена вниз, прячась за центральной фигурой, так, что видны были лишь его руки и бледные, жилистые плечи.

- У нее много имен, много просителей. Незуми взывают к ней, моля о воодушевлении и о богатых грабежах. Босс Урамон содержит ее алтарь в подвале своего особняка. Йюши делают подношения ей дважды в год, в виде золотых монет, черных баранов,