которые постоянно формировались и переформировывались вокруг нее.

Внутри этого сплетения мифической магии лич стал заметно темнее и выше, глядя на рыцарей с молчаливой угрозой. Он был более крепким и мускулистым, чем все, кого они до сих пор видели, и больше походил на могучего архимага в черном плаще с болезненной бледностью, чем на нежить.

- Не дай бог, - пробормотала Джессайл, - это Ларлок?

- Нет, - сказал Мерит. - Или, по крайней мере, если это он, то выглядит он совсем иначе, чем когда я его видел.

Оба других рыцаря резко посмотрели на эльфа.

- Когда все закончится, друг Мерит, - сказал Флорин, - если боги дадут нам обоим возможность говорить вместе, я захочу услышать ответы из твоих уст, поверь мне.

Ухмылка Мерита была такой же яркой, как и всегда.

- Я чувствую себя лишенным страха.

Лишившись личей, которых можно было бить и палить, автоматоны с часовым механизмом с лязгом устремились к личу, проходя перед рыцарями, чтобы сойтись на одинокой фигуре, которая была на голову выше самого большого из этих лязгающих существ.

- Остановите бэлнорна, - приказал Мерит. - Что бы они ни делали, они питают силой вашего Скверного Сэра Черноплаща, и очень скоро он собирается...

Серебряный огонь вырвался наружу в конусе рваного и кричащего тумана. Мрачная улыбка удовлетворения Джессайл сменилась тихим проклятием, когда пламя угасло, а заклинание лича возымело действие - автоматон разлетелся на металлические осколки.

- Его заклинания работают, взорви его! - прорычала она. - Слезы Матери Мистры!

Рыцари поспешно бросились вниз, когда еще два часовых механизма взорвались с грохотом.

Смертоносный металл с жужжанием разлетелся во все стороны. Джессайл увидела, как в тумане подпрыгнула шестеренка и беззвучно скрылась из виду, словно в трясине.

Следующее заклинание вообще не содержало серебряного пламени и рассеяло туман: четыре сферы с разящими струями вонзились в сердце марширующих автоматов и разорвались с сокрушительным ревом и вспышкой ослепительного, обжигающе-горячего пламени.

- Что ж, - сказал Флорин, - по крайней мере, мы уже лежим и можем спокойно умереть.

Второй метеоритный рой ударил по ушам, и туман осыпал их шрапнелью и кручеными зубчатыми дугами шестеренок и зубчатых колес, которые больше не могли вращаться.

Мерит всматривался в дымный, клубящийся туман и бормотал: - Вот и с часами разобрались...

Из тумана вылетело еще четыре шара, рассыпая искры, прямо на рыцарей.

- Прощайте, друзья, - сказал Флорин, - мы славно провели время вместе...

Прямо над их головами сферы замерцали, как они всегда делали за мгновение до взрыва, и застыли, тщетно вращаясь в захвате четырех вибрирующих серебряных сфер, возникших из ниоткуда.

У сфер были свои искровые тропы, ведущие к утолщенным нитям, которые были или стали Эльминстером и Дав.

Гудящие нити померкли, сферы сжались, как кулаки, а четыре метеора лича подмигнули один раз и исчезли, словно их и не было.

Из двух нитей вырвались новые линии гудящей силы, превратившись в огромную паутину и устремившись к рыцарям. Под их сиянием внезапно вспыхнула багровая вспышка, и лич встал рядом с нитями, злобно наклонившись к ним.

- Кто-нибудь скажет мне, что происходит? - прорычала Джессайл, снова поднимаясь на ноги.

Лич повернул голову и уставился на нее, из его пальцев вырвалось еще одно заклинание, и серебряные нити вспыхнули ослепительно-ярким светом, блокируя ускоряющуюся магию.

Из-за этой внезапно возникшей стены последовала еще большая вспышка и рев. Белые нити выгнулись наружу и затрещали. Темная фигура лича отшатнулась назад, врезавшись в ветвь, которая была Дав.

Из ветви выросли руки - руки Дав, - которые обхватили лича сзади, яростно обнимая его. Из белизны проступило ее лицо, искаженное болью, глаза закрыты, а на шее, как изогнутые лезвия, выделяются шнуры, которыми она цеплялась за сопротивляющегося лича.

Рыцари поднялись на ноги и бросились в сторону схватки. Лич уменьшался в руках Дав, таял и содрогался, даже когда тщетно пытался повернуться и схватить ее когтями. Его пальцы удлинились и превратились в жестокие изогнутые когти, каждый из которых был длиннее предплечья Джессайл.

Дав крепко обхватила лича, пока тот опускался и прогибался, разваливаясь. Пепел падал с него потоками, когда она скользила по ветке, крепко сжимая руки и подтягивая колени, обвиваясь вокруг нежити, когда та совсем рассыпалась, оставив ее содрогающейся и задыхающейся.

- Дав! - воскликнул Флорин, подбегая к ней. - Любовь, я...

Она покачала головой, борясь с желанием говорить, и смогла только прошептать: - Я позову..., - после чего сильные содрогания захлестнули ее. Отмахнувшись от него, она снова погрузилась в ветвь, и та снова превратилась в гладкую белизну под кончиками пальцев Флорина.

Его яростно выкрикиваемые проклятия были перебиты Меритом.

- Она вернулась, - огрызнулся эльф, указывая на него.

Он имел в виду, что крошечная, красивая, синеволосая эльфийка вернулась и вышла из разлома, подняв одну руку, чтобы указать на бэлнорна.

Он исчез. Она указала снова, и следующий исчез. И следующий.

Она изгнала более дюжины бэлнорнов, а вместе с ними и их поющую мифальную силу, прежде чем туман разразился десятками багрово-зеленых пастей. После этого она исчезла в одно мгновение, еще до того, как сквозь новые разломы пробились личи с горящими глазами на раскрытых ладонях и торопливо огляделись во всех направлениях.

Они не обращали внимания на рыцарей, словно трое людей были простым туманом, и смотрели на немногих оставшихся бэлнорнов. Затем личи выкрикивали различные проклятия, обменивались мрачными взглядами друг с другом и начинали произносить заклинания - вернее, одно и то же заклинание.

Это была незнакомая, но настороженно наблюдавшим за ними рыцарям магия, которая заставила клубы тумана разлететься от личей во все стороны, обнажив бесконечную паутину белых нитей и сверкающую паутину серебряных нитей вокруг и над рыцарями.

Несколько личей смотрели на эту паутину узкими, недружелюбными глазами и стояли на страже, наблюдая за ней прямо оттуда, где они находились в далеком тумане. Другие творили заклинания, посылая поисковые лучи, которые покачивались среди нитей, словно взволнованные гадалки, отыскивая каждую нить.

- Так мало, - прорычал один лич в недоумении. - Что случилось с ними со всеми? - Он махнул рукой в сторону трех рыцарей. - Эти черви могли убить не больше кучки.

Даже Мерит, чей слух был гораздо острее, чем у двух его спутников-людей, не смог расслышать, что ответил стоявший ближе всех лич на этот гневный возглас.

Не смог он расслышать и то, что громкоголосый лич сказал дальше, потому что между его ушами раздался тихий, мелодичный шепот. Это был голос эльфийки, приветствовавшей