Шрифт:
Закладка:
Хозяйка фермы в ужасе смотрела на нее, слишком напуганная, чтобы сделать что-то еще, кроме тихого мяуканья. Ее ребенок, однако, моргнул и произнес первые в своей жизни связные слова яростным, женственным тоном королевы-ведьмы Агларонда:
- И когда я найду их...!
Две женщины уставились на него, но его лицо снова было полно удивления, когда он посмотрел на них в ответ, и следующим его словом было: - Глааооо?
В поле зрения Флорина мелькнула сталь: Кинжалы Мерита, плавно вращаясь из стороны в сторону, устремились к глазам, сверкающим из ладоней личей - напрасные удары, обреченные промахнуться по этим быстро движущимся целям.
Личи вытянули вперед руки, чтобы глаза смотрели на Флорина и Джессайл, и повернулись, уходя от кинжалов Мерита.
Мимо плеча Флорина промелькнуло что-то еще - два нечто, певучих и мерцающих, тонких и серебристо-белых. Яркие лучи силы вырвались наружу, чтобы ударить по кувыркающимся кинжалам в крутящейся, вихревой клетке серебристо-белых колющих ударов, и повернуть их - да, повернуть их - направив к личам.
Флорин потерял равновесие, охваченный дрожью, которая держала его тело в плену. Джессайл тоже упала, опрокинувшись на него.
Она упала на его руку, спокойно подумал военачальник рыцарей, пока спазмы беспомощно крутили его повернутую набок голову, чтобы осмотреть место, где они все стояли до прихода бэлнорна.
Когда он плавно спустился в сплошную белизну, где должен был лежать бэлнорн - но, казалось, совсем исчез - Флорин увидел, что из утолщений в двух нитях, обозначавших место, где Эльминстер и Дав слились с белизной, пробиваются те самые поющие линии силы.
Ему не нужно было видеть, как эти лучи нацеливают кинжалы, превращая их полет в дуги, которые вонзаются в оскаленные глаза в ладонях личей, он знал, что они это сделали. Холод, сковавший его, прошел, он снова мог двигаться, и тут к нему подскочила Джессайл, разразившись испуганными проклятиями.
Флорин подхватил ее на руки и рывком поднял на ноги, наблюдая, как его старшая подруга качается, пытаясь обрести равновесие в вихре огненных волос. С трудом поднявшись на ноги, он успел заметить, что личи гримасничают, их ладони пронзают кинжалы Мерита - кинжалы, пылающие, как маленькие факелы, сгорают, оставляя после себя лишь клубы дыма. За ними туман мерцал красным и зеленым в дюжине мест или даже больше, а личи вышагивали десятками - ходячая стена безмолвной смерти.
Джессайл покачала головой: - Милая Мистра, - пробормотала она, - если бы они могли творить свои заклинания...
Ее муж усмехнулся, пожал плечами и почти весело ответил: - Если бы магия служила нам здесь, я бы смог сохранить нам жизнь - я думаю. А так...
Мерит снова пожал плечами и взял в одну руку свой гудящий меч, а в другую - длинный нож, который он так редко доставал. Поймав взгляд Флорина, он пробормотал: - Хотел воспользоваться им в последний раз, если мы собираемся...
И грозные ряды личей были сметены в сторону, словно гигантской рукой, а белый туман превратился в сине-белый огонь.
Из сердца этих сине-белых разрывов вышли вертикальные воины из металла, неподвижно преследующие существ, которые двигались рывками и поворотными движениями, со сверкающим боевым оружием и звенящими, вихрящимися клинками. У них не было лиц, но они двигались так, словно могли видеть. Среди них не было двух одинаковых. У одних руки оканчивались огромными топорами, у других головы были похожи на гигантские чайники, носики которых торчали прямо, а не под углом вверх. Шестеренки и зубчатые колеса жужжали и лязгали в их блестящих шкурах.
Все три рыцаря уставились в недоумении, и чуть устало подняли оружие, готовясь умереть от острой, режущей стали, а не от леденящих когтей лича.
- Порадуй меня, - горько прошептала Джессайл. - Покажи мне новые и захватывающие виды, уведи меня далеко от скучного и привычного - и там убей меня!
- Спокойно, любимая, - прошептал Мерит рядом с ней. - Мы будем вместе.
Автоматические часовые механизмы с жужжанием и лязгом подбегали к рыцарям и сворачивали в сторону, чтобы колоть и преследовать личей.
Темные мантии и плащи завихрились, когда конечности нежити в тревоге отпрянули назад, длинные руки превратились в когти, и...
Котелок изверг огонь, от которого лич вспыхнул, как факел, и не успел Мерит начать хихикать, как полдюжины исхудавших неживых рухнули под вспышками десятка лезвий часовых механизмов.
Трое искателей приключений смотрели, раскрыв рты, и поняли, что сине-белый огонь угасает, открывая в его темнеющих остатках прекрасную эльфийку, которую они видели раньше и которая стояла, улыбаясь им. Ее сапфирово-синие волосы плавно переливались в воздухе вокруг нее, как будто жили собственной беспокойной, любопытной жизнью.
- Мы снова встретились, рыцари. Доблестно сражайтесь - слишком доблестно, чтобы пасть, если бы этот или любой другой мир знал справедливость. Сражайтесь! - Маленькая загорелая рука помахала им - и снова исчезла, вместе с последним сине-белым огнем.
В нескольких местах тумана вспыхнули багровые и ярко-зеленые вспышки, перекатываясь по белизне, словно разгневанные или подстрекаемые сине-белым разрывом. Бэлнорны мелькали тут, там и повсюду, чтобы в недоумении уставиться на рыцарей, затем - один за другим - поворачивали головы и устремляли на них увядшие синие руки.
Они указывали не на рыцарей, а на самый большой красно-зеленый разлом, который вертикально раскалывал туман, словно гигантский моллюск, неохотно раздвигающий свою раковину. Высокое, жуткое пение, которое, как знали рыцари, было песней из мифов, пронеслось по этим каналам, звеня в воздухе почти видимым эхом, встречаясь и раскачиваясь по краям расширяющегося разлома.
- Ах, да, - прошептал Мерит. - Это традиционное время для того, чтобы объявить, что у меня плохое предчувствие по этому поводу, не так ли?
Флорин усмехнулся: - Так и есть.
Джессайл закатила глаза.
С лязгом и блеском марширующие автоматоны в унисон повернулись от последних дымящихся остатков личей лицом к расширяющемуся разлому и начали идти к нему.
- Насколько я помню, - заметила Джессайл с укором в нежном голосе, - я как раз собиралась попросить Шторм принести еще чаю, когда Старая Странная Борода появился из воздуха и вызвал нас на эту небольшую прогулку. Кто-нибудь напомните мне, почему я вообще согласилась пойти с вами на эти...
Одинокая фигура вышла из зеленых бликов разлома. Высокая, темная и страшная, она неподвижно стояла в самом центре нарастающего трепета мифической силы, которая, казалось, окутывала ее позолоченными, полувидимыми, извивающимися кривыми и фантастическими изгибами силы,
