Свадьба Тургеневых. Часть первая

– Ну, скоро ты там? – торопит меня неугомонная Розка. – Мне нервничать нельзя, помнишь?

– Ты ж забыть об этом не дашь, – вздыхаю я, позволяя мастеру издеваться над моими волосами.

Сегодня день моей свадьбы. Самый нервный, но замечательный день.

– У нас всё по плану, – увещевал меня мой самый лучший мужчина.

Мы не стали торопиться – прожили месяц, отпущенный нам ЗАГСом, очень насыщенно и с пользой.

Егор пропадал на работе, готовил новый патент на изобретение.

Я продала свои акции Ильину, и он, наравне с Вадей, стал владельцем «Солнечного компаса». Вместе с деньгами я умыкнула у них лучших сотрудников.

– Ефимова, только ты могла подсунуть такую свинью, – сказал в сердцах Вадя Горский.

– Ильин не свинья, а очень креативный и умный деловой партнёр. Увидишь: у вас всё будет куда лучше, чем раньше.

– Свинья – это твой меркантильный подход к делу всей жизни, – возразил Вадя, – но у меня даже злиться не получается. Скажи спасибо своей тройне. Обижать мать троих детей как-то не по-мужски, – пропыхтел он и неожиданно улыбнулся какой-то чокнутой улыбкой, которую я у него за годы нашей работы ни разу не видела: – Я с женой сошёлся. То есть мы дали задний ход. Не развожусь. Решили дать нам ещё один шанс. Ребёнка родить. И вообще.

– Так это же здорово, Вадим Александрович! – искренне порадовалась за бывшего компаньона. – А как же море и золотой песок?

– А зачем мне это всё одному? – передёрнул плечами Горский. – С тоски сдыхать? Нет уж. Лучше работать, радоваться, быть счастливым. А на море мы позже семьёй поедем.

И возразить ему было нечего. Иногда даже такие, как Вадя, познают дзен. И, если честно, я этому только рада.

Свидетельница у меня – Элька. Они с Пашкой тоже решили пожениться, но попозже.

– Не хочу спешить, а Костров не возражает – сказала она мне вчера. А сегодня – опаздывает. Зато верная Розка выносит мозг вдвойне. У неё уже животик округлился, но энергии от этого не убавилось, а, кажется, прибавилось.

Я тоже… пузатенькая. Тройня очень даже портит фигуру, но это не расстраивает ни меня, ни моего любимого Тургенева. По вечерам, когда мы остаёмся вдвоём, я украдкой разглядываю себя в зеркале. Егор иногда ловит меня за этим занятием и тогда начинается священнодействие.

Он подходит ко мне и кладёт большие ладони на немножко выпуклый живот. Так, словно пытается прикоснуться к святыне. А может, так и есть, потому что и для меня, и для него беременность – это чудо, случившееся с нами впервые.

Это тайное, только наше. И то, как он целует меня в живот, и поглаживает, как пытается разговаривать с нашими детьми, что пока ещё спят тихонько в моём лоне.

– А я вчера на УЗИ была, – хихикает неожиданно Розка.

– И как? – спрашиваю осторожно.

– Пацан! – хлопает она довольно себя по животу. – Как и планировалось! Валерик ещё не в курсе. Я решила его немножко поинтриговать. Ты первая, кому говорю. Так что не проболтайся!

– Лучше Эльке позвони, – вздыхаю я. – Что-то наша подруга и моя свидетельница по совместительству опаздывает. И мне это не нравится.

– Да ну её, – машет рукой Розка. – Она от своего Кострова совсем голову потеряла. Не переживай и прости её. Прибежит, куда денется. Я вчера её Пупсика видела, – снова хихикает моя лучшая подруга. – Пьяный и несчастный. Видать снова муза его покинула. Или бросила. Сбежала, скорее всего.

– Какая разница? – философски замечаю я. – Мне его вообще не жаль. Главное, что у нашей Эльки всё замечательно.

– И то верно, – соглашается Розка.

– Ну-с, мои девочки, – вплывает в салон княгиня Ольга, – как у нас дела?

– Всё хорошеем, – поглаживает Розка себя по животику.

Бабуля Оля довольно жмурится. И вовсе она не страшная – Егор был прав. Мы с ней дружим. Она мне несколько чудных мест подсказала для отдыха во Франции. Так что у нас получился очень плодотворный и продуктивный творческий тандем. Правда, она мне работать запрещает, но в этом княгиню поддерживает два семейства – Ефимовы и Костровы-Тургеневы.

К счастью, дальше ворчания не идёт. Но как это трогательно, когда все хотят помочь! Бабуля, например, так прониклась моим турагенством, что с удовольствием помогла с инвестициями. Особенно, когда я сказала, как оно будет называться. Но это пока тайна. Большая. Знают её единицы. Хочу Егору сюрприз сделать. Думаю, ему понравится.

– А где наше свадебное платье? – крутит бабуля головой во все стороны. – Вообще-то нужно вначале платье, а потом уж причёски и макияж.

Теперь моя очередь хихикать.

Три дня назад мы расстались с Тургеневым. Не навсегда, конечно. А перед свадьбой. Посчитали, что должны немножечко поскучать вдали друг от друга. Ну, и из соображений, что жених не должен видеть невесту до свадьбы.

– Полная ерунда. Чушь, – ныл Егор. – Не хочу отдельно.

Но его особо никто не спрашивал. Большинство постановило, что нужно чуть-чуточку соблюдать условности. Тургеневу ничего не оставалось, как смириться.

Уехал он в отвратительном настроении. А наутро посыльный принёс большую коробку с конвертом.

Это письмо я точно сохраню для потомков. Да и сама буду перечитывать ещё не раз. У Егора такой летящий, стремительный почерк…

«Дорогая Юля!

Нет, не так.

Любимая моя!

Я долго думал, как сделать день нашей свадьбы незабываемым. Перебирал разные варианты, придумывал всякие безумства. Но одно я знал точно: что подарю тебе перед самым торжеством.

Я слышал о всяческих предрассудках, которые женщины передают из уст в уста и которыми пичкают своих дочерей. Например, что жених не должен видеть невесту перед свадьбой. Боже упаси увидеть свадебный наряд…

Но я не мог пересилить себя. Это выше всех предрассудков.

В коробке – платье, с которого всё у нас началось. Я знаю, как ты расстроилась, когда Пашка его у тебя забрал.

Я в курсе, что у тебя уже есть настоящий праздничный наряд, который я никогда не видел. И только ты решишь: надеть его или мой эксклюзив. К нему по новым технологиям и фату сделали – настоящее произведение искусства.

На самом деле, мне не важно, что ты выберешь. Я просто хочу тебя порадовать, вернуть то, что имеет значение для нас двоих. Как символ. Как воспоминание. Как вещь, которая стала судьбоносной.

Люблю тебя, Юль.

Всегда твой Егор».

– А это и есть моё свадебное платье, – поднимаюсь я с кресла. Мягкая ткань облегает меня как вторая кожа. Режет глаза своей яркой жёлто-зелёной красотой. Из дырки нагло выглядывает мой живот с тройней, но я кажусь себе очень красивой. Осталось несколько штрихов. Фату, например, надеть и закрепить.