Она обернулась и нахмурилась.

– Слишком быстро? Хорошо, мистер Судья.

Он сделал большой глоток.

– Я просто спрашиваю, как давно ты встречаешься с этим парнем? Полсекунды?

– Не то чтобы это было твое дело, но больше месяца. Не хочешь кусочек бекона от распутницы?

Он хмыкнул.

– Я чертовски хорошо знаю, что не мне тебя стыдить. Я просто…

Но она была слишком раздражена намеком, чтобы дать ему закончить.

– Ты просто говоришь, что месяц – это слишком мало. Хочешь сказать, что спишь исключительно с давними подружками?

– Нет, я говорю, что, выключи свет, у меня никто не ночует, – сказал он в отчаянии. – Это отличается от секса.

Она закатила глаза.

– Значит, ты просто отправляешь их восвояси, когда кончишь? Потому что так лучше.

Кэл сделал еще один глоток и посмотрел на нее, его рот сжался в напряженную линию, он пожал плечами.

– Я не придурок, выключи свет. И я не осуждаю тебя за то, что ты с ним переспала. Это просто… Я беспокоюсь о тебе, понимаешь? Если спишь рядом с кем-то, это может заставить тебя думать о чем-то более серьезном, чем оно есть на самом деле, чертовски хорошо. Это заставляет тебя воспринимать ситуацию… как что-то реальное.

Что-то реальное. Боль пронзила ее насквозь.

– Я знаю, что это не что-то реальное, хорошо? – сказала она раздраженным тоном. Тем не менее ее желудок скрутило в узел, потому что точка зрения Кэла оказалась слишком близка к тому приливу эмоций, который она испытала этим утром. – Джаспер не водит меня за нос или что-то в этом роде. Мы просто хорошо проводим время. И смотрим, куда нас это приведет.

Кэл уставился на нее поверх края своего стакана, в его взгляде была почти что жалость.

– Я не хочу, чтобы тебе было больно.

– Кэл, – простонала она. – Откуда это взялось? Ты сам хотел, чтобы я дала миру себя увидеть. Вот я и даю миру себя увидеть.

– Акцент на слове «даешь». Несколько раз.

Она ахнула, схватила кухонное полотенце с края раковины и швырнула в него.

– Кэл Саммерс, заткнись.

Он ухмыльнулся, хотя в глазах у него не было и намека на веселье, и поймал полотенце.

– У тебя такие тонкие стены, роллинг стоун, Тейт.

Ее лицо горело, и она знала, что, должно быть, покраснела до корней волос.

– Лучший друг сделал бы вид, что ничего не слышал.

Он поставил свой стакан и подошел ближе. Швырнул полотенце в ее сторону, слегка ударив ее по бедру.

– Лучшая подруга не стала бы заставлять своего бывшего парня слушать, как она чертовски хорошо трахается с другим чуваком. О, Джаспер. Боже. Да. Вот так.

– Ненавижу тебя, – раздраженно сообщила Холлин.

– Я тоже тебя люблю. – Он обнял ее одной рукой и поцеловал в макушку. – Но прими мой совет, выключи свет. Уйми зуд с актером и двигайся дальше. Он очень взбалмошный. Сказал мне, что, если ему повезет, он чертовски хорошо смоется из этого города.

Холлин напряглась и отстранилась.

– Что? Нет, он пытается купить здесь театр.

Кэл пожал плечами и отпустил ее, бросив полотенце на стойку.

– Просто сообщаю, что сказал мне твой новый парень. Роллинг стоун. У меня такое чувство, что театр – это план на данный момент, пока не появится что-то получше. Ты думаешь, если какой-нибудь искатель талантов увидит его в шоу или онлайн и предложит ему что-то большее, он не уедет?

Она нахмурилась.

– Итак, – сказал Кэл, – после того как я приму чертову кучу лекарств от этого похмелья, выключи свет, чем ты хочешь сегодня заняться? С тех пор как я приехал, я с нетерпением ждал возможности побыть с тобой вдвоем.

Холлин вздохнула и покачала головой.

– Все, что захочешь. Я вся твоя.

Кэл указал на нее.

– Это мне нравится слышать, моя паническая трусишка. – Он схватил ее за руку и поцеловал костяшки пальцев. – Потому что тебе нужно показать мне, как устроена старая добрая НОЛА. Это будет мой новый дом.

Она моргнула, слова не вполне дошли до ее сознания.

– Что?

Он просиял.

– Я хотел убедиться, что все решено, прежде чем рассказать тебе. Но вчера утром я встретился с компанией, с которой уже некоторое время общаюсь, и провел последнее интервью. Они предложили мне эту работу. Я начну, как только закончу последний семестр.

– О боже мой. – Ее распирало от прилива радости. – Ты переезжаешь сюда? По-настоящему?

Он схватил ее за руки и сжал.

– Да. По-настоящему.

В ее голове крутилось слишком много мыслей.

– А как же группа?

– Они переезжают вместе со мной. Концерты здесь проходят лучше. – Он поднял бровь. – Так что ты об этом думаешь?

Она покачала головой, не в силах сдержать волнение. Ее лучший друг собирался жить здесь, в городе, с ней. Она больше не будет одна. Она обвила его руками, обнимая.

– Я думаю, что это лучшая новость на свете.

Он заключил ее в объятия и уткнулся носом в волосы.

– Я так счастлив, что ты чертовски хорошо счастлива.

– Конечно, я счастлива, – сказала она, прижимаясь щекой к его груди и слушая сильные удары его сердца. – Мой самый любимый в мире человек будет жить в одном городе со мной. Это потрясающая новость.

Кэл немного ослабил хватку и откинулся назад, чтобы посмотреть на нее сверху вниз. Его пристальный взгляд искал ее глаза.

– Ты тоже мой любимый человек. Выключи свет. Тыведь знаешь это, верно?

Она улыбнулась, немного смущенная его серьезным тоном.

– Конечно.

Он протянул руку и заправил ее волосы за ухо.

– Холлин…

Больше он ничего не сказал, и она наморщила лоб и вгляделась в его лицо, пытаясь прочесть выражение. Но затем она почувствовала, как воздух между ними сгустился, словно послышался треск.

– Кэл…

– К черту, – прошептал он.

– Что?

Но он уже наклонился к ней. Ее мозг не мог понять, что это значит, пока не стало слишком поздно и его губы не коснулись ее губ. Ее тело оцепенело в его объятиях. Кэл целовал ее. Нет, Кэл целовал ее. Каким-то образом это казалось одновременно и знакомым, и совершенно чужим.

Она положила руки ему на грудь и легонько оттолкнула, почти сразу прервав контакт. Сделала большой шаг назад. Ее сердце бешено колотилось, она потрясенно смотрела на Кэла.