Яковлев был вынужден принимать титанические усилия, чтобы этого не допустить. Однако объективная картина мало соответствует этим утверждениям. Послушаем, что рассказывали об этом боец отряда Бусяцкого А. И. Неволин и сам Яковлев, делая при этом скидку на то, что оба, по тем или иным причинам, были заинтересованы в приписывании Бусяцкому намерения убить Царя[11]. Неволин сообщает, что Бусяцкий, сказав своим бойцам, что Яковлев хочет увезти Царя в Москву и что им нужно любой ценой не допустить этого, а доставить Николая II в Екатеринбург, стал развивать план, как это нужно сделать: «У Яковлева девять пулеметов, а пулеметчиков двое, Я рекомендую ему пулеметчиков своих, к его пулеметам, и поедем вместе. По известному сигналу вы должны напасть на них, отобрать у них все оружие и Романова»{529}. (Подчеркивание наше. — П. М.)

Заметим, Бусяцкий ставит цель не убить Императора, а «отобрать» его у Яковлева. Однако Неволину удалось организовать противодействие Бусяцкому и его план провалился. «Через два или три часа, слышу, опять делают собрание. Я, конечно, пришел. Слышу, помощник инструктора Пономарев и инструктор Богданов начинают.

— Мы уж этот план бросили, теперь решили так: на пороге к Тюмени сделать засаду. Когда Яковлев последует с Романовым, как только сравняются с нами, вы должны из пулеметов и винтовок весь отряд Яковлева ссечь до основания. И никому ничего не говорить. Если кто станет спрашивать, какого вы отряда, то говорите, что московского, и не сказывайте, кто у вас начальник, потому что нужно это сделать помимо областного и вообще всех советов.

Я тогда ему задал вопрос.

Разбойничками, значит, быть. Я лично с вашими планами не согласен. Если вам нужно, чтоб Романова убить, так пущай единолично кто-нибудь решится, а такой мысли я и в голову не допускаю, имея в виду, что вся наша вооруженная сила стоит на страже защиты Советской власти, а не для единоличных выгод и людей, если комиссар Яковлев командирован за ним от Совета Народных Комиссаров, так он и должен его представить туда, куда ему велено, а мы разбойничками не были и быть не можем, чтоб из одного Романова расстрелять таких же товарищей красноармейцев, как и мы. Они, конечно, заспорили, что ты, Неволин, всегда суешься везде и расстраиваешь всех, ну все-таки я товарищей убедил, что мы не можем так поступать, и некоторые даже стали спорить и все ихние планы ни к каким результатам не привели.

После собрания Бусяцкий, Богданов, Пономарев сделали мне серьезное замечание и все время пуще и пуще меня стали притеснять»{530}.

Заметим, что план нападения на яковлевский отряд исходил не от Бусяцкого, а от двух инструкторов. Но даже в этом плане речь идет не об убийстве Царя, а об уничтожении отряда Яковлева. О Царе нет ни слова. Почему же Неволин сразу же полагает, что речь идет о цареубийстве? Не потому ли, что в мае 1918 года Яковлев, заставив Неволина выступать перед обвинявшими Яковлева в предательстве уральцами, поставил перед ним задачу убедить всех, что уральские отряды ставили своей задачей убить Царя и тем самым мешали Яковлеву выполнять задание Москвы?

Неясна также и суть замечаний Бусяцкого и его товарищей к Неволину. Вполне возможно, что обвиняли они его как раз в том, что он мешает им отбить Царя у Яковлева.

Поэтому, скорее всего, главной целью Бусяцкого было не убийство Царя «по дороге», а заставить Яковлева следовать в Екатеринбург, тогда как он, по мнению Бусяцкого, вез его за границу. Когда этот план провалился, Бусяцкий попробовал подбить свой отряд на задержание Царя возле самого Екатеринбурга: «Ну, если в Екатеринбурге пятая и шестая роты его не задержат, то, значит, Романов ушел».

Кстати, это подтверждает и телеграмма самого Яковлева, посланная из села Иевлево в Екатеринбург на имя Голощеки-на: «Мною получены сведения, что ваши люди во главе с Заславским, начальником отрядов Хохряковым и другими хотят нас обезоружить, чтобы взять наш багаж. Примите меры, иначе произойдет кровопролитие»{531}. (Подчеркивания наши. — П. М.) Заметим, что эта телеграмма, полученная уже после сообщения Неволина, свидетельствует, что уральцы хотели не расстрелять отряд Яковлева, а лишь его обезоружить и «взять багаж». Это полностью противоречит тому, что говорили впоследствии и Неволин, и сам Яковлев.

Таким образом, можно с большей степенью вероятности утверждать, что все действия Заславского, Бусяцкого и других были вызваны не их маниакальным желанием во что бы то ни стало убить Царя, а стремлением не дать ему возможности уехать за границу, что, по их мнению, предпринимал Яковлев. При этом екатеринбургское руководство, в лице Голощекина, было точно осведомлено об истинной цели поездки Яковлева и что последний должен был доставить Императора в Екатеринбург. Поэтому оно контролировало ситуацию, поддерживая Яковлева и ведя совместно со Свердловым тонкую игру, главная цель которой — создать представление, что Николай II оказался в Екатеринбурге вопреки воле Яковлева и Москвы.

Между тем путь Царственных Узников от Тобольска до Тюмени проходил в тяжелых условиях. Яковлев чрезвычайно спешил. Впереди шла конная разведка. От Тобольска до Тюмени, где ожидал поезд, нужно было пройти в распутицу около 300 километров. Император Николай II писал в своем дневнике 13/26 апреля: «Погода была холодная с неприятным ветром, дорога очень тяжелая и страшно тряская от подмерзшей колеи. Переехали Иртыш через довольно глубокую воду. Имели четыре перепряжки, сделав в первый день 130 верст. На ночлег приехали в село Иевлево. Поместили в большом чистом доме; спали на своих койках крепко»{532}.

Государь, физически сильный и выносливый, в отличие от всех остальных, дорогу переносил легко. По дороге он часто беседовал с Яковлевым, причем, как вспоминал кучер, правивший повозкой, «Государь с Яковлевым вели беседы на политические темы, спорили между собой, и Государь не бранил большевиков. Кучер говорил, что Яковлев «вертел» Царя, а Царь ему «не поддавался»{533}.

Яковлев вспоминал, что в дороге, проезжая мимо какой-нибудь церкви, Император Николай II, «очень богомольный, всегда в таких случаях крестился»