лицом, но слушал внимательно – я это понял по застывшей фигуре. Какое-то время, похоже, еще колебался, а потом, перестав рыться в котелках, вернулся к столу, совершенно деревянно сел на табурет и, уставившись в кружевную салфетку в центре потертой столешницы, начал говорить.

В целом, если бы я ненадолго отвлекся от своих проблем, то мог бы додуматься до этого и сам. Все было достаточно очевидно. Нищие королевские земли, которые лет пятнадцать-двадцать никто не проверял. Эдинг Шертон - сын самого богатого купца в городе, мотнулся в столицу с папиными деньгами сразу же, как только умер старый мэр, толстяк Бертон.

-- При нем, ваша светлость, еще более-менее было. Он и правосудие творил по-божески, и людей сильно не обижал, – голос брата Селона звучал монотонно. – Шертон-то не сразу начал. Сперва вроде бы все как и раньше было, ну, может, чуть налоги подросли. А потом помер хозяин деревень, к городу еще и их приписали. Вот тут-то его жадность и обуяла…

Остальное было предсказуемо. Почувствовав безнаказанность, молодой тогда еще мэр Шертон борзел не по дням, а по часам. Пару раз торговцы пытались возмутиться, но у мэра откуда-то набрался отряд охраны, потом сгорели две лавки и склад с товаром, потом с рыбаков и крестьян стали требовать все больше и больше, еще через пару лет дошло и до простых горожан…

А потом умерла жена мэра и в его доме поселилась экономка. Этих экономок он менял по настроению. Когда раз в год, когда и значительно чаще. Не все женщины шли по доброй воле. Были конфликты, мэра даже убить пытались.

-- Рыбака этого он запороть велел, прямо на площади… И людей всех согнал смотреть…

Я слушал внимательно – в общем-то, нормальный рейдерский захват одного конкретного баронства. Только вот мужик за столько лет окончательно уверовал в свою безнаказанность. На данный момент в городе остались только его, Шертона, лавки.

Нет, разумеется, продуктами и рыбой торговали и селяне, но ткани, изделия из железа или меди, украшения и лакомства мэр подгреб под себя. Горожанам осталась только сельхозпродукция.

Рыбаков обложил такой данью, что рыба теперь на столе – блюдо редкое. А мэр скупает, сушит и обозами вывозит. В общем, присосался этот клоп к баронству весьма основательно.

Двоих дочерей от покойной жены он выдал замуж куда-то в столицу с роскошным приданым…

Значит, у этого хрена с горы есть столичная крыша – мысленно отметил я про себя. Это более чем хреново. По сути, у меня нет силенок тягаться с ним даже здесь. А ведь он еще имеет и высоких покровителей.

-- Вейта… Она же хоть и младшая, но покрасивее старшей-то будет. Он сперва ей маратусов корзинку прислал…

Я понятия не имел, что за хрень эти самые маратусы. Скорее всего, какое-то местное лакомство, не из дешевых. Ну, а что еще присылать девушке?

-- А потом совсем стыд потерял – в храм заявился, вместе с охраной своей, службу отстоял. А как Вейта с Тилли домой пошли, заступил дорогу ей, кольцо в руки пихал. Старшую охрана оттерла. Конечно, девочки перепугались…

Да уж, надо думать, перепугались! Вряд ли молодая девчонка, получившая домашнее воспитание, мечтает стать подстилкой у этого ублюдка!

-- Что ж вы, брат Селон, девочек из храма сегодня сами не проводили? – мне был не просто интересен, а важен ответ.

-- Я всегда их теперь сам провожаю, только ведь вчера этот… уехал он в соседний городок. Это на пару седмиц значит, и охрану с собой забрал. А девочки мои, почитай, уж полгода из дома не выходят – я даже за продуктами сам хожу. Только ведь две седмицы назад, аккурат перед вашим приездом, он уже и ко мне приходил. Деньги сулил…

В целом, мне все было предельно ясно. Брат Селон, всплескивая руками и испытывая некоторое облегчение оттого, что выговорился, стараясь сделать это незаметно, мазнул по глазам пальцами – стер накипевшие слезы. Он еще как-то вяло, не торопясь, досказывал какие-то мелкие и уже совершенно ненужные детали, а я все сидел и размышлял.

Девяностые годы я прошел еще зеленым щенком, и, слава всем богам всех миров, мой бизнес был слишком мелким и незначительным тогда, чтобы заинтересовать хоть кого-то. Одно время меня доила местная районная гопота. Потом я нашел покровителя посерьезнее и за вменяемые деньги. А потом моего покровителя шлепнули, и на его место никто так и не пришел. Бандиты стали легализовываться.

Чисто теоретически я, наверное, смог бы устранить мэра. Я, конечно, не коммандос, но все же кое-что знаю и умею. Весь вопрос в том, кто крышует его в столице. Я уберу этого подонка, а на его место могут поставить второго такого же. Оно мне надо?

И все же я чувствовал, как закипает адреналин. Нахрена я пересек полмира, сбежав от стаи, если здесь вляпался ровно в то же дерьмо? Не-е-е, ребята, я так не играю. Еще не хватало мне прогибаться перед средневековым быдлом.

Глава 47

Глава 47

ОСКАР

Мысль, как устранить эту проблему, пришла ко мне сама собой. В общем-то, все решаемо. Но нужно немного времени – просто обдумать план получше, учесть разные детали.

Хозяин смотрел на меня с надеждой. Для него я был баронет, высокородный. То есть, автоматом, человек, обладающий некой властью. Скорее всего, он прекрасно понимал, что я не могу решить эту задачку по щелчку пальцев, но сейчас явно ждал от меня каких-то действий. Я задумчиво кивнул ему и сказал:

-- Брат Селон, мне нужно будет несколько дней, чтобы обдумать все это.

Он торопливо закивал в ответ, готовый ждать сколько нужно и счастливый тем, что ему пообещали хоть какую-то помощь.

-- Давайте встретимся через седмицу, и я скажу вам, что нужно делать.

Тут я лихо промахнулся – у меня уже не было этих дней. Следующим утром нас с Мари разбудил крик Оллы. Подскочив, как сумасшедший, я натянул только брюки и слетел по лестнице босиком и без рубахи – Мари все еще копалась в комнате.

В распахнутую дверь башни сильно тянуло дымом. Там, за каменной стеной причитала и подвывала Олла, и я выскочил на грязный снег прямо в эти клубы дыма – догорал весь наш зимний запас дров.

Я даже не чувствовал, как снег обжигает босые ступни. В неком состоянии ступора, я смотрел на гигантскую тлеющую груду угля и думал только одно: «Две телеги дров – шесть