-- Конечно. И баронет, и Олла - все, кроме барона, – и как бы извиняясь, добавила: -- Вы же понимаете, ему тяжело ходить.

-- Да-да, конечно, я понимаю, – святой брат часто закивал головой.

Под лабораторию Мари выделила комнату на третьем этаже, одну из тех, что была с камином. Оскар был не слишком доволен:

-- Мари, у нас не так много дров. Может, стоит расположиться на кухне?

-- Я думала об этом. Только, знаешь, кухня такое место… Туда может попасть, например, торговец, который что-то принесет. Я не хочу, чтобы хоть малейший намек на технологию, которую мы ищем, просочился в люди.

Нельзя сказать, что серия опытов была слишком уж длинной. Уже через пять дней, получив достаточно чистый и крепкий отвар, несколько раз профильтровав его и оставив сушиться на досках, Мари получила тонкую, чуть желтоватую пленочку, которая высохнув, достаточно легко крошилась, растворялась в воде и давала стойкий результат.

-- Вот, в общем-то и все.

Оскар с недоумением смотрел на чуть желтоватый кубик воды.

-- Ты хочешь сказать, что это и есть агар-агар?

-- Да. Только все не так просто Оскар.

--В чем проблема?

-- Как ни смешно звучит – в производственных мощностях. Нам необходимы не досочки, а нормальные подносы, на которых слой жидкости можно наливать потолще. И чтобы получить объемы, этих подносов нужно не один десяток. Соответственно, нужны стеллажи, на которых они будут располагаться. Нужны большие котлы для выварки и разная прочая посуда. А так – да. Получить агар-агар очень просто.

-- Ну что ж, будем думать, где заработать денег на это добро, где обустроить цех, и все остальное.

-- Сколько у нас осталось? – Мари вопросительно вскинула брови.

-- Пятнадцать серебрушек, Мари. Не забывай, кроме еды мы покупали посуду, одеяла и дрова. Да и с плотником я расплатился отнюдь не воздушным поцелуем.

-- Совсем мало.

-- Не переживай. В крайнем случае, пойду помощником к кому-нибудь из рыбаков. Голодать мы все равно не будем.

-- Ну и ладно, – Мари вздохнула и тут же добавила: -- Ой, я совсем забыла! Брат Селон говорил, что мы давно не были в храме. Надо бы появиться там.

-- Да, тут нельзя выделяться. Вот тебе еще один расход, – чуть огорченно сказал Оскар.

Через день семья отправилась в храм.

Глава 46

Глава 46

ОСКАР

Я поддерживал Оллу под руку и размышлял о том, что надо бы нам поплотнее заняться изучением местной религии. По сути, мы до сих пор ничего толком не знали, даже про ту веру, которая была в Аргентере. А ведь здесь, в Ласкарте, есть существенное отличие в вере. Хотя боги вроде бы одни и те же.

Святой брат сегодня говорил о гордыне и смирении, приводя какие-то божественные примеры. Я слушал в пол уха, зато внимательно следил, когда местные творят решетку молчания.

Вполне довольная жизнью Олла на выходе из храма ласково попросила:

-- Сынок, давай зайдем на рынок – надо бы свечей прикупить.

Я тяжело вздохнул, свечей у нас почти не осталось, стоят они дорого. И нам, совершенно точно, не по карману. Ни я, ни Мари до сих пор не посвящали маму в наши финансовые проблемы. Сейчас я задумался о том, как бы помягче ей сообщить об этом – не хотелось расстраивать. Однако, додумать я не успел. Голос святого брата окликнул меня:

-- Баронет дель Корро…

Мы оглянулись и раскланялись с братом Селоном. Он, просительно смотря мне в глаза, сказал:

-- Ваша светлость, не могли бы вы немного задержаться? Я хотел бы побеседовать с вами…

В глубине души радуясь, что неприятные новости для Оллы я выложу не прямо сейчас, я закивал головой:

-- Конечно, конечно.

-- Позвольте мне пригласить вас к себе в дом, ваша светлость? – святой брат был явно встревожен и невнимательно отвечал на приветствие и поклоны горожан, проходящих мимо.

Велев Мари идти прямиком домой, я последовал за ним. С обратной стороны храма приютился небольшой домишко в полтора этажа, довольно скромный. Да и внутри убранство не отличалось роскошью – грубая и простая мебель, деревенские половики на полу, и в общем-то не сильно лучше, чем у нас в башне, на кухне.

Единственное отличие – белые кружевные салфетки и шторки на окнах – этакий деревенский самовяз. Из-за них дом кажется более обжитым и уютным, с удивлением отметил я. Уловив мой взгляд, брат Селон вздохнул и сказал:

-- Жена-покойница навязала. Хорошая была женщина - добрая и работящая. Пусть душа ее гуляет по цветущим лугам милосердной Маас. Да вы присаживайтесь, баронет, присаживайтесь.

Табуретка тоже была покрыта небольшим половичком, уже изрядно затертым. Святой брат несколько растерянно топтался у печки, открывая какие-то котелки и бормоча:

-- Ну, где же он… Просил ведь чайку заварить…

В это время в холодных сенях послышалась какая-то возня, и зашли две молоденьких девушки, с недоумением уставившись на меня.

-- Пришли? Ну и славно. Баронет, позвольте вам представить – дочери это мои. Тилли и Вейта. Тилли вот значит, старшая, а Вейта – младшая.

Девушки были очень похожи между собой, отчетливо читались семейные черты. Но старшая Тилли была, как не слишком четко проявленный негатив – миловидная и никакая, а вот Вейта, которой природа отпустила чуть больше красок и бонусов, выглядела настоящей красавицей.

Ей было лет шестнадцать, не больше, и она светилась яркой юностью и нежностью. Я встал и поклонился девушкам, они торопливо закивали в ответ, кланяясь гораздо ниже, и святой брат довольно сурово сказал:

-- Ступайте, ступайте к себе. Потом чаевничать будете.

По боковой узкой лестнице девушки прошуршали куда-то наверх, а святой брат, горестно вздохнув и глядя на меня глазами побитой собаки, спросил:

-- Теперь понимаете, ваша светлость?

Я растерянно глянул на него и ответил:

-- Простите, брат Селон, но совсем нет.

Мне показалось, что мой ответ испугал его. Взгляд стал еще более неуверенным, он вскочил с табуретки и снова начал суетиться у печки. Я подумал несколько секунд – мне не нравились эти загадочные намеки и вздохи, но и обижать его не хотелось. Слова я подбирал аккуратно:

-- Брат Селон, я – чужестранец. О родине моего отца я не знаю почти ничего, и никогда здесь не был. Может быть, вы объясните, что хотели сказать?

Он слушал меня, так и не повернувшись ко мне