К сожалению, Клэр не смогла справиться с катастрофой, которая ждала их, когда они вернулись в Великобританию и высадились на взлетно-посадочной полосе.

Пресса работала в полную силу. Он надеялся, что, поскольку «разоблачение» Тори прошло накануне, таблоиды нашли новую жертву. Но Тори снова была на первых полосах газет. Кто-то сфотографировал ее на дворцовом балу с сердитой ухмылкой, когда он и его брат окружили ее. Заголовок гласил: «Золотоискательница — любовница трех представителей британской элиты?»

Как она могла быть чертовой золотоискательницей? Она приходилась невесткой трем богатейшим мужчинам мира. У нее было богатство на кончиках пальцев.

Конечно, статья не была милее с остальными двумя братьями. В ней рассказывалось о проблемах, связанных с первым браком Оливера, и намекалось, что он охотился за состоянием аль-Муссадов из мести. Каллум не был уверен, почему кто-то думал, что Оливеру нужны деньги, или, как и Олли, и Тори можно было назвать жадными. Естественно, таблоид также обвинил Каллума в том, что он бессердечно предпочел Тори матери своего будущего ребенка. Несмотря на самые лучшие намерения Талиба, история с Теей по-прежнему наносила ущерб и, вероятно, будет наносить ущерб еще много месяцев. Если бы она была беременна — а он в это не верил, — Тея до родов играла бы роль брошенной любовницы. Если нет, он мог поспорить, что она заявит о выкидыше, вызванном всем этим стрессом.

Пришло время разобраться с ней напрямую. Раньше ему было наплевать, но теперь он должен думать о Тори.

Рори наклонился, стараясь говорить как можно тише.

— Надеюсь, Тори этого не видит. Как только доберемся до загородного дома, мы сможем отключить интернет и сказать персоналу убрать газеты.

Он посмотрел туда, где спала Тори, положив голову Оливеру на плечо. С того момента, как она упала на колени и попросила их забрать ее, один из них все время держал ее за руку. Они решили отложить ее наказание и любую игру до тех пор, пока не прибудут в страну, но они не были настолько глупы, чтобы оставить Тори на минутку наедине.

— Ты не единственный, кто бесится из-за этого, — пробормотал Каллум.

Рори закатил глаза.

— Ты шутишь, да? Они намекают, что я идиот, который поддается твоей похоти и жадности Оливера, потому что я слишком глуп, чтобы думать самостоятельно. Нелепо. Более насущной проблемой является Тея.

Каллум вздохнул и отодвинул планшет.

— Как бы я это не ненавидел, пришло время отплатить ей.

— Мы уже пробовали, — предупредил Рори. — Возможно, если мы повысим оплату, она отступит. Она должна знать, что мы не бросим Тори ради нее, особенно после того, как мы только что отправились в Безакистан, чтобы вернуть нашу девочку домой. Может, это кадр реальности, в котором нуждается Тея. Я знаю, ты ненавидишь платить ей за такие вещи, но это самый быстрый способ. Она подписывает договор о неразглашении, и мы все равно проходим тест на отцовство. Если ребенок твой, мы согласны платить алименты, но она больше никогда не сможет говорить с прессой о тебе или твоей семье.

— Мы не будем платить алименты. — Боже, Каллум надеялся, что хотя бы они поверят ему.

— Знаю, но нам нужно указать похожий пункт в контракте. Буду честен, думаю на немного нестабильна. Нам нужно обращаться словно ее история могла быть правдой. Как только подпишет документ, она не сможет обсуждать инцидент и на этом все закончится.

Каллум кивнул. У них есть более важные вещи для обсуждения.

— Как думаешь, что произошло с ним? — он указал на Оливера.

Их старший брат казался другим человеком. Не тот Оливер до Ясмин, но и не та оболочка, за которой он охотился. Этот человек прошел через огонь и выковал новую силу. Он определенно взял на себя ответственность за Тори. Он не отступил и не слился с фоном.

Призрачная улыбка скользнула по губам Рори.

— Алия случилась. Я разговаривал с ней перед отъездом. Очевидно, Олли не так хорошо помнил ту ночь, как он думал. Он думал, что сдался.

— Не могу представить, — пробормотал Каллум.

Он никогда не читал отчеты. Они были слишком кровавыми, слишком реальными. Он ненавидел думать о том дне. Он получил звонок в раздевалке и покинул матч. Это был единственный раз, когда он пропустил его не по причине травмы. Но он ушел, потому что брат нуждался в нем. Этот полет был самым долгим в его жизни. Он не знал, жив его брат или мертв.

— По крайней мере, кажется, что он перестал верить, что Тори похожа на Ясмин. Не то, чтобы последний цикл новостей поможет ему…

— Что сейчас говорят? — Тори сонно зевнула. — Вы двое не так тихо говорите, как думаете.

Оливер потянулся, и она села.

— Они и не пытались. Обычный голос Кэла многие воспринимают как крик.

Каллум поморщился. Может ему стоит поработать над этим.

— Иди сюда, любимая, — он похлопал по своем бедру и через мгновение нежная, милая Тори оказалась на его коленях. Тори обвила руками его шею и прижалась к нему. Он должен был задать один вопрос, на который не был уверен, что хочет получить ответ. — Ты собираешься использовать эти тридцать дней, чтобы выкинуть нас из своей жизни?

Она поерзала, но не слезла с его колен.

— Не намеренно.

Рори фыркнул.

— Думал, все закончилось.

Маленькая шалунья прижалась к нему ближе.

— Мне нужно время, чтобы разобраться с некоторыми вещами.

— Чего ты боишься? — Оливер пересел на место поближе. — Я не понимаю. Мы ясно выразили свои намерения. Ты не можешь думать, что мы используем тебя для секса.

— Я начинаю думать, что она использует нас для секса, — обвинил Рори.

Она покачала головой.

— Все не так.

— Тогда почему? — Каллум был полон решимости добраться до сути того, что стояло между ними. — Потому что с того места, где я сидел, было похоже, что ты нас использовала. Ты была готова уйти.

— И я уже думала о том, как я могла бы снова связаться с вами. — Она на мгновение закрыла глаза. — Я не знаю, смогу ли я справиться с интенсивностью того, что я чувствую к вам. Если что-нибудь случится с одним из вас, я буду опустошена.

— Это смешно, — сказал Рори. — Дорогая, в любой момент может случиться все что угодно. Ты не можешь прожить свою жизнь, пытаясь избежать боли. Ты избегаешь радость и счастье. Это не способ жить.

— Так говорит моя сестра. Я пытаюсь… усвоить ее совет. Поверь мне. Я не могу вынести мысли о том, что моя жизнь будет выставлена напоказ. Я