Шрифт:
Закладка:
Каллум откинул назад ее волосы, его взгляд впился в ее глаза.
— Если мы не будем комментировать и вести себя так, как будто все в порядке, они забудут об этом. Какой-нибудь другой скандал всплывет. Я был на виду у публики с тех пор, как подписал свой первый контракт в восемнадцать. Когда я капризничаю, они вылетают, как саранча, и какое-то время я ничего не могу поделать. В конце концов, если я затаюсь, они уйдут. Это неправильно, но это правда. Им будет скучно с нами. Мы будем жить спокойно, и все это исчезнет. Да, будут вопросы, и кто-то не одобрит. Но я не забочусь о них. Я забочусь о тебе.
— А что, если у нас будут дети? — спросила Тори.
— Мы перейдем этот мост, когда наступит время, — он тоже волновался об этом. — Но мы не будем первыми в своем роде.
— Их будут дразнить.
— Любимая, каждого ребенка дразнят за что-то. Ты говоришь, что только потому, что он или она могут столкнуться с сердечной болью в какой-то момент, это причина не пускать его или ее в этот мир?
Она шмыгнула носом.
— Я не знаю, что сказать. Просто знаю, что любовь к вам троим пугает меня, и я не уверена выдержу ли. Когда я вчера уходила из спальни, мне нужно было несколько минут наедине с собой. Но я начала понимать, насколько вы меня затронули, затем я увидела газеты и…
Она замолкла. Каллум обнял ее крепче.
— Я думала. Что если я стану очень незаметной любовницей? Это я могу вынести. Никто не узнает, и не сможет осудить.
И она сможет держать дистанцию. Как бы она ни хотела этого, Каллум знал, что он и его братья не могут этого допустить.
— Их осуждение ничего не значит. Скажи мне, почему ты так думаешь.
Она пожала плечами.
— Я выросла в маленьком городке. После смерти родителей Пайпер должна была быть абсолютно безупречной. Все думали, что она слишком молода, чтобы заботиться обо мне. Ей пришлось идти по очень тонкой линии, потому что все смотрели, ожидая, что она облажается или что я сделаю какую-нибудь глупость. Они думали, что я должна пойти в приемную семью. Пара женщин даже сообщила о нас в соцслужбу, чтобы меня забрали из-под опеки Пайпер.
Ах, это кое-что объясняет.
— Никто не заберет тебя у нас.
— Они могут уволить меня, — парировала она.
— Кто? — Нахмурился Каллум. — Мои братья и я брали тебя на работу.
— А что, если мы расстанемся?
Оливер покачал головой.
— Тебе больше никогда не придется беспокоиться о деньгах. И ни на секунду не думай, что деньги — это не сила. Если бы у сестры тогда были деньги, они бы не осмелились бросить ей вызов. У них были маленькие умы и слишком мало времени, чтобы занимать их. Этот аргумент не имеет смысла. Ты уже взрослая, и таблоиды хоть и раздражают, но не могут навредить тебе. Будет клиентов, которые наймут тебя, потому что ты попала на первую полосу.
— Я не люблю, когда люди наблюдают, осуждают меня. — Она напряглась в его руках.
— Никто не осуждает. Ну, никто в здравом уме. — У него были товарищи по команде, которые какое-то время любили быть в центре внимания. Но как только всё становилось агрессивным, все хотели перерыва. — Я прошу тебя немного потерпеть.
— Как только станет понятно, что мы остепенились, все перестанут считать нас интересными, — заверил Рори.
Она сделала глубокий вдох.
— Хорошо. Как я сказала, я хочу попробовать. Не уверена, что вы втроем продержитесь тридцать дней.
О, она думала, что таким образом у нее будет лазейка? Нет. Он и его братья намеревались удостовериться, что они не дадут ей повода не сталкиваться со своими страхами.
— Ты понятия не имеешь, дорогая, — он положил руку ей на колено. — Мы были командой, когда были моложе. Раньше я бил всех хулиганов, которые преследовали моих братьев.
— Когда мы были в интернате, другие быстро научились не связываться с нами. Наше единство было нерушимым, — с нежной улыбкой сказал Рори.
— До Ясмин. — Оливер нахмурился. — Но это уже позади, и ты должна понимать, что мы говорили об этом. Мы понимаем, что для того, чтобы ты чувствовала себя в безопасности, мы должны сформировать единое целое, которое не сможет испортить даже твоя милая улыбка.
Тори села.
— Не уверена нравится ли мне это.
— Шалунья. — Она выглядела такой милой, что Каллуму захотелось ее съесть. Теперь, когда она была здесь с ними, эта дыра в его животе, казалось, затянулась. Она не могла остаться с ними на месяц, а потом уйти. — Тебе не нравится идея, что ты не можешь нами манипулировать.
Тори покачала головой.
— Я предпочитаю думать об этом, как о возможности договориться с вами.
— Мы все здесь чтобы говорить, любовь моя, — Рори подмигнул ей. Он посмотрел в окно. — Нужно отвести ее на рыбалку. На реке есть милое место прямо за каретным сараем. Летом мы проводили там много часов.
— Пока мама не отправляла кого-то на наши поиски, — добавил Каллум. — Садовник сказал, если будем сидеть очень тихо, то появятся феи. Когда мы были маленькими, мы очень хотели увидеть их.
Он хотел рассказать эти истории своим детям. Их детям.
— Мы сидели недостаточно тихо, — с улыбкой сказал Оливер. — Ну, кроме меня, конечно. Я был идеален. Кэл всегда пукал. Клянусь, вздутие живота спугнуло всех фей.
Каллум послал брату грубый жест рукой, но не смог сдержать улыбку. Что бы ни случилось с Оливером во дворце перед их отъездом, казалось, оно творило чудеса. Оливер за последний день шутил больше, чем за последние три года вместе взятые. А после их безакистанского ритуала он был повсюду вокруг Тори. Каллум сделал мысленную пометку обучить Оливера тонкостям доминирования с их девушкой, иначе она будет ходить по нему своими прелестными розовыми пальчиками.
— Оливер, не будь грубым с братом, — сказала Тори и сурово посмотрела на него.
Оливер схватил ее за ногу. Она сняла туфли, как только они сели в лимузин. Он поднес ее изящную ступню к своим губам и поцеловал подъем. — Я буду груб с тобой, дорогая. Немного.
Тори захихикала.
— Щекотно!
— Не так как это, — Каллум провел рукой по ее ребрам.
Она изо всех сил пыталась вырваться.
— Нет! — Она обратилась к Рори. — Помоги мне!
Он положил ее голову себе на колени и посмотрел на
