Решительность и нестандартность в действиях беглецов не удивили – напротив, подтвердили мои самые серьезные на их счет намерения. А что удивило, так это хулиганское поведение моего друга Ганина, который вдруг ни с того ни с сего решил проехаться по открывшемуся маршруту и не без удовольствия пролетел сквозь обезображенные интерьеры скромного провинциального почтамта. Как только наш «Опель» отгрохотал по смятым в лепешку столам, стульям, весам и кассовым аппаратам и гордым альбатросом-буревестником вырвался на свободу, за нами раздался страшный грохот.

– Крыша? – не оборачиваясь, хладнокровно поинтересовался Ганин.

– Крыша, – успокоил я его, оглядываясь назад на оставленные нами после себя в назидание грядущим поколениям впечатляющие руины.

– Дальше что? – тем же хладнокровным тоном отчеканил Ганин. – Тишины никакой, как я понимаю, в ближайшее время не ожидается.

За нами, где-то в полукилометре, невидимые за домами, ревели цилиндрами и стонали сиренами прошляпившие все, что только можно было прошляпить, полицейские машины. А впереди, к чести Ганина, всего в какой-нибудь сотне метров, продолжали практиковаться в шумовом оформлении приключенческих фильмов два наших черных беглеца.

– А дальше, Ганин, судя по карте, у этих наших марафонцев будет выбор: либо дуть прямо через Бецукай, либо свернуть направо, на Двести сорок четвертую дорогу, и гнать вдоль моря.

– Вдоль моря крюк получится.

– А в Бецукае или в Сюнбецу на них опять будут покушаться. Так что следи!

– А до поворота далеко?

– С километр где-то.

– А чего это твой Осима не звонит?

– После того как его ребята так… как там ты говоришь? Обли… обла… облазились, что ли?

– Облажались. Давай звони ему! Надо же что-то делать!

Я взялся за рацию, но канал Осимы, естественно, был занят. Не хотел бы я быть сейчас на месте его подчиненных. В принципе все было сделано по инструкции. Ставить засаду после перекрестка не полагается, так как боковые проезды должны быть изначально исключены из плана возможных прорывов. Тут надо винить нерадивых строителей почтовых отделений, а осимовские ребята здесь, в общем-то, ни при чем, как ни при чем моя родимая Ямато в этих тягостных крабовых разборках своего шаловливого северного соседа.

Пока Ганин, испытывая надежность подвески и приводных шарниров, выруливал следом за «Ленд Крузером» и «Лантисом» вновь на центральную улицу, я вдруг обратил внимание на то, что к реву моторов и вою сирен добавился еще и ястребиный клекот. Я выглянул в окно и увидел, как над нашими головами пронеслись два полицейских вертолета. Они снизились настолько, насколько им позволяли окрестные дома, но атаковать бойких клиентов не собирались, посчитав, видимо, что одной порушенной почты, обеспечивавшей местным жителям надежную связь с большой землей, вполне достаточно для воскресного досуга. Спустя несколько секунд они вдруг взмыли над городом, резко взяли вправо и скрылись из вида.

– Чего это они? – полюбопытствовал Ганин.

– Да пойди пойми их, этих летчиков! – посетовал я в ответ, в душе сомневаясь, что из затеи с воздушными наскоками получится что-нибудь путное.

Тут наконец-то прорезался Осима.

– Минамото-сан! Минамото-сан!

– Да, Осима-сан! Я здесь!

– Минамото-сан, вертолеты над вами прошли?

Похоже, капитан и не думал извиняться передо мной за прокол на перекрестке.

– Вертолеты прошли. А что случилось у почты?

– Мы не смогли их остановить.

– Я видел. Почему почту не блокировали со стороны левого проезда?

– Да кто ж думал…

– Ладно, после об этом. Что будут делать вертолеты?

Ответ на этот вопрос уже не требовался, так как мы вылетели на площадь с развилкой, над которой голубел огромный щит, сообщающий, что если направо пойдешь, то к Охотскому морю попадешь, прямо пойдешь – до Накасибецу, прямехонько до аэропорта доберешься, а налево никакой дороги нет. Один из вертолетов приземлялся на выезд к Накасибецу, а другой опускался на 244-ю дорогу.

Но ни «Ленд Крузер», ни «Лантис» скорость снижать не собирались. Соответственно, мой друг Ганин тоже.

– Как думаешь, Ганин, куда они рванут? Прямо или направо?

– Направо, естественно!

– Почему? К морю их тянет, думаешь? Искупаться захотели?

– Их, Такуя, тянет под тот вертолет, который позже сядет. Пригнись-ка на всякий пожарный.

Ганин практически достал «Лантис», который, в свою очередь, шел бампер в бампер с джипом. Ситуация складывалась такая, что тут было уже не до того, кто кого догонит, протаранит и словит – тут всей нашей троице надо было просто выжить. Поэтому я пригнулся.

Умный Ганин, даром что лингвист, оказался прав – дорогу на Бецукай один из вертолетов уже практически перекрыл, а правый поворот еще оставался открытым, поскольку второй геликоптер подзадержался на вираже и только сейчас опускался на асфальт. «Ленд Крузер» поднырнул под садящуюся машину, «Лантису» свободного места у нее под гладким и выпуклым акульим брюхом досталось уже меньше, а когда тот же трюк решил проделать первый каскадер всех времен и народов, мой бесшабашный друг Ганин, свет показался мне в копеечку не только в переносном, но и в прямом смысле. В салоне «Опеля» вдруг стало темно, уши заложило от дикого рева над головой, а машину сильно качнуло влево тайфуном, вырывавшимся из-под убийственного пропеллера.

Как только мы вырвались из-под этого надумавшего отдохнуть в центре провинциального городка кондора, за спиной раздался страшный треск. Я оглянулся и увидел, что покушавшийся на наши головы вертолет при посадке своим пропеллером задел электрические провода, обрамлявшие 244-е шоссе, завалился на бок и начал раненым птеродактилем вгрызаться в асфальт. Ганин мельком взглянул назад через салонное зеркало заднего вида.

– Вроде не взорвались. Сколько там народу?

– Экипаж – два человека. А кто еще там, не знаю. Гони давай! Там есть кому их достать!

И Ганин погнал.

Впереди засерело неласковое Охотское море, а справа потянулся тоскливый залив Фурен, который местные жители гордо называют озером. Здесь вновь напомнил о себе Осима:

– Минамото-сан! Минамото-сан!

– Да, Осима-сан! Я здесь!

– С вами все в порядке?

– Лучше не бывает! Как вертолет?

– Чудом не взорвался. Сейчас экипаж извлекают. Где машины?

– Да впереди они. Что насчет второго вертолета?

– Ну вы же знаете летчиков…

– В смысле?

– Если у них авария, они все полеты в радиусе пятидесяти километров прекращают… А аэропорт уже перекрыт. И сахалинский самолет блокирован. Но арестовать экипаж мы пока не можем.

– Хорошенькое дело! Значит, с воздуха нам помощь не ждать, а летчиков зачем арестовывать? Я думаю, они вообще не в курсе того, что здесь эти черные крабики понаделали… Вы-то сами где?

Я оглянулся, но позади «Опеля» дорога была пуста и безрадостна. Шум же от полицейской кавалькады был еле слышен.

– Мы обошли