— Что ты на это ответишь, Владимир Всеславович? — Князь перевёл всё такой же непоколебимый взгляд на нашего главу.

— Княже, — басовито, спокойно начал он, — Елизаровы достали эту бумагу, которую назвали договором, не пойми откуда. Заявились нагло, сунули её под нос и потребовали непомерную плату за наши собственные земли. На которых выросли наши дети, мы сами, наши отцы и пращуры.

Но тут голос Владимира набирал злости, рычания и звука с каждым словом:

— Мы не собираемся уступать им ни пяди! Заявляю: договор — ложный!

Вдруг поднялся шум и гам. Елизаровы возмущённо кричали, Нелидовы отвечали им тем же. Прочие бояре тоже переговаривались, перешёптывались. Кто-то даже присоединялся к возгласам.

— Это оскорбление! — кричал громче всех Войцех. — Наглый, низменный наговор! Да за такое!..

— Хочешь поединка, Войцех? — цыкнул Владимир. — Я всегда готов.

Это заставило Войцеха захлебнуться собственными словами, покраснеть и натужиться до выступающих на висках вен.

Однако следующий крик, вылетевший откуда-то из толпы Елизаровых, едва не вывел из себя даже Владимира, который до этого момента оставался спокойным и твёрдым как каменная глыба.

— Потомки проклятого Узурпатора! Поганая кровь!

Яростный взгляд Владимира, обращённый в сторону крика, заставил всех заткнуться. Владислав пошёл дальше — он с красным от гнева лицом выискивал пугливого смельчака.

Нелидовы совсем озлобились. Даже Алексей дёрнулся, готовый кинуться с кулаками на родовых старейшин, хоть и чужих.

Только я наблюдал за всем с некоторой… скукой.

Задумался чего-то.

Сколько повидал за годы правления подобных сцен — не счесть. Всякий тянул на себя одеяло и, брызжа слюной, доказывал свою правоту.

Как-то, помню, двое вельможей добрались аж до верховного суда в моём лице, споря о границах своих владений. Причём спор длился поколениями — ещё до моего восхождения на престол.

Суть вот в чём. Когда-то их общий предок разделил наследство между двумя сыновьями и каждому отдал по половине своих владений. А границей поставил реку, которая в те годы как раз пополам делила эти земли.

Но русло реки изменилось, изогнулось в двух местах, и два огрызка земель теперь сменили владельцев, совершив тем самым равноценный обмен. Но вельможи не захотели оставлять всё как есть. Они начали требовать друг у друга пересмотр владений, но никак нем могли договориться.

Из вредности — потому как ни в одном из огрызков ничего ценного не было.

У меня в тот день было плохое настроение, так что я выслушал их, грозно зыркнул и забрал земли у обоих. Но всё же я справедливый правитель, поэтому выдал им взамен такие же по площади пустыри на разных концах империи.

Даже интересно, что с ними теперь стало…

Так вот, нынешняя склока слишком уж напоминала мне скучные перебранки, которые я был вынужден наблюдать день ото дня. Поэтому даже наглая ложь про узурпатора и поганую кровь не заставила меня шевельнуть и бровью. Тем более, что в шапке было жарко, и пот неприятно стекал по шее, отчего там зачесалось. Да и ароматы разгорячённых бояр, укутанных в плотные одежды, начинали тревожить нос.

Златозар, по всей видимости, отлично меня понимал. Мы с ним случайно переглянулись и задержали друг на друге взгляды.

И тут он поступил довольно неожиданно.

— Молчать! — гаркнул он.

Шум быстро утих. Чуть выдержав тишину, Златозар продолжил:

— Лют, подойди ближе.

Взгляды всех вокруг мигом обратились на меня. Особенно удивились Злобины, которые, кажется, и не замечали среди старейшин двух юношей.

Тем не менее я спокойно подошёл к Владимиру и остановился рядом с ним.

— Нет, подойди ко мне, — поманил князь.

А вот это, признаюсь, заставило даже меня слегка удивиться. А уж как остальные ахнули — это и описать сложно. Кажется, кто-то из бояр чуть собственные усы не проглотил.

Я поднялся на помост, поклонился князю и обернулся к залу, встав по левую сторону от трона. Справа стоял Демид.

Вот теперь уже куда более привычный вид. Взволнованные рожи вельмож, стражники, краем глаза пытающие разглядеть, что же там такое происходит. И все пялятся на меня.

— Этим утром я отдал Люту свой родовой перстень, — молвил Златозар. — И пока тот в его руках, Лют может говорить от моего имени. Так скажи, Лют из рода…

Демид наклонился, прошептал ему на ухо и снова выпрямился.

Князь слегка ухмыльнулся.

— Скажи, Лют Бастрак. Как мне стоит рассудить этот спор?

Вот гад, а…

Самому лень думать — он меня подрядил.

Причём нельзя же приказать, мол, договор в топку, Елизаровым — розги, а нам — плясать, да праздновать. Выставлю князя дураком, и самому мало не покажется.

Повезло хоть, что у меня имеется опыт в подобных делах, и решение я придумал уже давно.

— Договор вызывает сомнения, княже… — начал я.

Елизаровы тут же насупились, чуть не просверлив меня десятками пар глаз. Нелидовы глядели… настороженно.

Я только недавно поднялся из всеобщей занозы до уважаемого человека, принесшего много пользы, так что они гадали, не захочу ли я чего учудить. Особенно пытливо смотрел Владимир. Он лучше остальных понимал, что вариант с розгами и плясками не сработает.

— Но раз уж мой род выдвинул обвинения, нам и доказывать вину. Докажем — земли останутся нашими, а Елизаровы выплатят долг, который требовали с нас. В качестве платы. А не докажем…

Хотелось, конечно, сказать что-то вроде «ну, и хрен с ним», но пришлось выдвинуть равноценный обмен:

— Мы покинем дома и отдадим золото добровольно и безо всякого сопротивления.

Златозар хмыкнул и, слегка ухмыляясь, кивнул Войцеху:

— Ну как, доволен таким решением?

Войцех поклонился, ядовито улыбнувшись в мою сторону. И, гадина такая, начал возражать!

— Великий князь, всё бы оно хорошо, да только…