наше чертово солнце. Куда бы ты ни пошла, ты приносишь с собой тепло. Ты поддерживаешь нас, чтобы мы не скатились в пропасть. Сколько раз за последние несколько недель ты оттаскивала каждого из нас от края?

В глазах начало жечь еще сильнее.

– Мы все прикрывали друг другу спины.

– Но без тебя мы все четыре года чувствовали себя потерянными.

– Без меня и Гриффина, – добавила я.

Джейкоб снова начал поглаживать мою спину в своем медленном, осторожном ритме.

– Не уверен, что дела обстояли бы лучше, останься он там без тебя.

Повисло долгое молчание. Я не знала, что сказать.

Прикосновение его пальцев лишало меня дара речи. С каждым разом пламя под моей кожей разгоралось все жарче, но сердце все еще сжималось от боли утраты.

Мы пережили столько потерь. Я. Он. Все мы.

Джейкоб глубоко вдохнул:

– Именно тогда я понял, как сильно тебя хочу, но знал, что не поддамся этому чувству. Гриффин тоже любил тебя, очень сильно… возможно, он был единственным, кто мог читать чувства других людей, но он был моим близнецом, так что я, черт возьми, прекрасно его понимал… и я видел, какой ты становилась рядом с ним… Но я не смел даже надеяться, будто есть шанс, что ты влюбишься не только в одного из нас.

У меня перехватило горло.

– Джейк…

Он покачал головой:

– Все в порядке. Вот что я пытаюсь сказать. Тогда все было в порядке, и сейчас тоже. Тебе не обязательно испытывать ко мне те же чувства, как к Доминику и Андреасу. Я все равно никогда на них не надеялся. Я просто хочу, чтобы ты знала – я всегда буду рядом, что бы ни случилось. Для меня этого было бы достаточно. Черт возьми, это сделало бы меня счастливым.

Эмоции, бушующие в моей груди, прорвались сквозь образовавшуюся щель. Я не нашла ничего другого, кроме как повернуться к нему и прижаться своими губами к его.

Он поцеловал меня в ответ. В прикосновении его губ чувствовалось столько нежности и тепла, что я готова была растаять.

В нем не осталось ничего ледяного. Одной рукой он коснулся моей щеки, а другую положил мне на талию.

Теневая эссенция внутри меня вспыхивала, требуя большего.

Мои пальцы запутались в прядях его гладких волос, и, схватившись за них, я притянула его ближе. С губ Джейкоба сорвался стон.

Мы прижались друг к другу еще сильнее, и наш поцелуй углубился, а языки стали двигаться быстрее. Каждый нерв моего тела трепетал от предвкушения.

Когда моя рука забралась под его рубашку, чтобы провести по рельефным мышцам на животе, он снова застонал и проскользил рукой дальше по моему торсу. Он наклонил нас, притягивая меня так, что я оказалась на нем верхом и теперь склонялась над его телом.

Его голос был шепотом между наших соприкасающихся губ.

– Я твой. Ты можешь делать со мной все, что захочешь. Это твое шоу, Дикая Кошка.

Ладонь Джейка коснулась моей груди, и я застонала. Мне было знакомо это чувство, этот прилив непреодолимого голода, который возможно утолить лишь одним способом, и я потерялась в этом мгновении.

Я повернула голову, чтобы Джейкоб мог дотянуться до моей шеи. Когда его губы обожгли мою кожу, я опустила взгляд на его предплечье.

С такого близкого расстояния я не могла не увидеть едва заметные отметины его ядовитых шипов.

У меня внутри что-то перевернулось. Воспоминание о жжении и пульсирующей боли всплыло из глубин моего сознания, потянув за собой поток других воспоминаний.

Холодная голубизна его глаз, когда он бросал в меня обвинения, и резкость его голоса, когда он подбирал самые обидные слова.

Шипы, которые он вонзал в меня снова и снова, надеясь меня сломить.

Я отчаянно схватила ртом воздух и вдруг всхлипнула. Со следующим всхлипом из меня вырвался целый поток слез.

Джейкоб прервал поцелуй, и я упала прямо на него. Его руки бродили по моему телу, как будто он не знал, что с ними делать.

Я не могла сдержать слез. Они стекали по моим щекам и заливали рубашку Джейка, и с каждым сдавленным вздохом все новые и новые капли размывали стены, которые я так долго внутри себя возводила.

Вся тоска и растерянность, которые я сдерживала, вся боль, которую пыталась стойко переносить, – они так и не ушли. Все это копилось во мне последние недели, а теперь выплеснулось наружу.

– Рива, – прерывисто произнес Джейкоб, осторожно обхватив мое влажное лицо ладонями. – Рива, прости меня. Мне чертовски жаль.

Я положила голову ему на плечо, и он наконец заключил меня в крепкие объятия.

Это был Джейкоб. Тот Джейк, которого я помнила, даже если за последние четыре года он стал более жестким и озлобленным.

Он сказал, что мальчик, которым он был, умер, но он здесь. Чтобы быть со мной, он преодолел поглотившие его ярость и страдание.

Но, возможно, я все еще не могла окончательно простить его за всю ту ярость и страдания, которые он успел на меня выплеснуть.

Слегка покачнувшись, он подтолкнул нас так, чтобы мы сели.

– Это больше никогда не повторится. Клянусь. Я скорее отрублю себе голову, чем причиню тебе боль.

Несмотря на стекающие по щекам слезы, я ему верила.

Вся его рубашка покрылась слезами.

– Прости, – пробормотала я, снова пытаясь обуздать свои эмоции.

Джейкоб лишь крепче прижал меня к себе.

– Тебе не за что передо мной извиняться. Абсолютно.

Его губы коснулись моего виска.

– Рива, ты такая сильная. Но тебе не нужно всегда быть такой. Когда нужно, я стану твоей защитой. Поверь, я способен на многое.

Джейк был словно броня, которая защищала меня от всего мира, пока я боролась со слезами. Может быть, во всем этом не было смысла, ведь именно он довел меня до такого состояния, но большая часть моего беспокойства по поводу этого взрыва эмоций исчезла.

Однако смущение никуда не делось. Когда я наконец вытерла последние слезы с глаз и смогла спокойно выдохнуть, то положила голову ему на плечо, чтобы не встретиться взглядами.

– Я люблю тебя, – хрипло сказал Джейкоб. – Ты мое солнце, моя гребаная душа. Я буду доказывать тебе это столько, сколько потребуется.

Я знала, что не готова произнести эти три слова в ответ, хотя еще четыре года назад именно так бы и поступила.

Даже балансируя на грани, я знала, что не готова установить связь, которая соединила бы наши сущности.

Но я не могла не признать, что, зайдя сегодня в эту комнату, он смог собрать кусочки моего сердца воедино.

Здесь, с ним, с его словами и объятиями, я обрела некое подобие покоя.

– Останешься? – прошептала я, уткнувшись ему в грудь.

Обняв меня, Джейкоб облегченно выдохнул:

– Если ты мне позволишь, Дикая Кошка.

Глава 31

Рива

Я проснулась от резкого прохладного запаха Джейкоба, наполнившего мои легкие, и мучительной боли между бедер.

Видимо, ночью я сбросила свои брюки-карго – из-за громоздких карманов