— М-м?

Что стоило трактовать как: «Что ты имеешь в виду, дорогой?» Хорошо, что количество психологических книжек в памяти Феликса позволяло и без слов в достаточной мере понимать, что имеет в виду любимая женщина.

— Не верю, что леди-бабушка не упоминала этого, — прищурился Феликс. — Взаимный полюбовный союз дракона и златоглазой исключительно полезен для обоих, как для раскрытия сил, так и для обретения новых. Драконы от такого союза часто приобретают дар, если такового не имели ранее, а златоглазые — получают собственную драконью форму.

Ну точно! Запоздало, но я вспомнила, что подобное упоминали и Фира, и Неферет, и все в каком-то упадочном настроении.

— Это что же, я теперь… дракон? — ошарашенно уточнила я.

Мягко улыбнувшись, Феликс покачал головой.

— Это всё равно что сказать, что я теперь мастер заваривать чай. Драконом надо родиться. Ты же будешь заимствовать мою силу, пока жива наша любовь… ну и я, — добавил он и неловко кашлянул. — После смерти предыдущего короля леди-бабушка утратила способность обращаться.

— Да в чём разница-то? — перебила я, нетерпеливо ползая по сену в попытках собрать свою одежду. — Ты помирать не собираешься, как и наша любовь, простите мою самонадеянность. Я смогу обращаться?

— Безусловно.

— Так я дракон! Феликс, научи!

Мой энтузиазм его умилил — по крайней мере это читалось в выражении его лица, когда он подавал мне чулок. Правда, затем его эмоции переменились, и пока я натягивала ткань на ногу, он заключил:

— В следующий раз их можно не снимать. И туфли тоже, в принципе.

Я густо покраснела.

— Помоги лучше зашнуровать корсет.

— Конечно.

Крадучись обойдя меня, он оказался сзади, потянул за шнуровку, заставляя меня невольно ойкнуть и сделать шаг назад, так что я оказалась прижата к нему спиной. Горячий шёпот коснулся моего уха:

— Обожаю вгонять тебя в краску.

— Мы же так отсюда не уйдём…

— И отлично.

В общем, одеваться в компании разгорячённого дракона — задача непосильная, бесконечно долгая, я бы даже сказала сизифов труд, в том плане, что стоит отвлечься — и всё надо начинать сначала. Но мы справились, пусть и не с первой попытки, и уже одетые покинули сеновал. Вокруг него уже бродили растерянные люди, не в силах понять, что же не давало им попасть внутрь. Мы ускользнули на ближайшее поле, чтобы не привлекать внимание.

— Предупреждаю, — строгим учительским тоном начал Феликс, — драконья форма — явление не только магическое, здесь не может быть точной науки. Почему Галлагер так легко подавил нас с Эрнестом?

— Нуу… — я призадумалась. — Ты говорил, ваши драконы испугались?

— Верно. Одно его присутствие подавляет уверенность в себе, без которой превращение невозможно. Драконом нужно себя ощутить, проникнуться могуществом древней магии, соединиться с ней и выпустить эмоции. Только когда ты прочувствуешь, что пора — ты сможешь распахнуть крылья.

Я радостно кивнула.

— И как же это прочувствовать?

— Первые превращения обычно требуют сильного потрясения, — пробормотал Феликс, потерев подбородок. — И происходят в детстве. Но ты не ребёнок, быть может, и превращаться сможешь, как взрослый дракон, просто сосредоточившись?

Я деловито кивнула и сложила руки перед собой, пытаясь впасть в медитативное состояние и найти это пока ещё неуловимое, новое чувство внутри себя — своего дракона. Вернее, технически, отражение Феликса. Это было схоже с тем, как Фира учила находить своих и чужих, только искать надо было в себе. Я чувствовала, но словить дракона за хвост не удавалось.

К исходу часа я сделала неутешительный вывод: лучше бы мы повеселились на празднике, чем мучали бы несчастную новорождённую ящерицу внутри меня.

— Быть может, леди-бабушка сможет научить лучше? — с сомнением заметил Феликс. — В конце концов, у неё схожий с твоим опыт.

Я уныло пожала плечами. Улыбнувшись, Феликс коснулся моего подбородка, заставляя посмотреть на себя.

— Не вешай нос. С первого раза ни у кого не выходит распахнуть крылья.

А так хотелось! Я улыбнулась, пряча разочарование, и мы решили захватить последние вспышки фестиваля. Но мысли мои были теперь далеко от песен и хороводов.

Я чувствовала в себе что-то новое, непознанное, но оно казалось зыбким миражом. По рассказам Неферет и Фиры мне казалось, что в момент, когда мы с Феликсом проведём брачную ночь, свершится что-то невероятное, молния разрежет небеса и хор из тысячи ангелов воспоёт о моей новой силе! А тут… Мой дар вообще изменился?

— Поехали домой, — мягко предложил мой герцог. — Ты уже не получаешь никакого удовольствия от праздника.

Я сонно кивнула. Усталость захватила меня внезапно, без объявления войны. Всё же день был невероятно насыщенный. Нырнув в карету, я уютно устроила голову на плече Феликса и прикрыла глаза. Дорога предстояла без порталов, а значит, без крупных встрясок, и можно было с чистой совестью поспать.

Сон мне снился странный. Я бродила по чайным плантациям, которые казались бесконечными, уходящими за горизонт. Вдруг передо мной плавно опустилась Малика.

— В чём твоя сила, Лидия?

— В правде, — выпалила первую вспомнившуюся цитату я и неловко хихикнула. Малика непонимающе прищурилась, и я махнула на неё рукой. — Ты всё заимствуешь идеи и личностей из других миров, богиня, лучше бы принесла кинематограф.

— Лидия! — одёрнула она с неожиданной строгостью, так что я мигом растеряла весёлость и приосанилась. — Почему черноглазые хотели переманить к себе Лидию Фарнет, твою предшественницу?

— Ну… — я растерялась. — Они, видимо, нехватку кадров испытывают?

— А почему Эрнест Кальвиншнихтер был готов жениться на ней ради этих плантаций?

— Видел выгоду? Или просто выполнял задание того, кому он служит… Чёрт его знает, он вообще тёмная лошадка на этой доске!

— Почему Эфирия занимается с тобой магией именно на плантациях?

— Она говорила, что это хорошее место… К чему ты клонишь?

Золотые глаза богини вспыхнули, словно два солнца.

— Это не просто земля, не просто чай, и твой дар не так прост. Твоя сила сможет раскрыться только в этом месте, но если ты продолжишь дремать на плече Феликса, пока карета везёт вас домой — ты потеряешь эти благословенные земли, и дар твой останется зачатком.

Вздрогнув, я резко села. Феликс, как всегда спокойный, вопросительно взглянул на меня. Я кинулась к окну.

— Что там за свет? — спросила