— И что? — спросил Бату-хан.

— А то, что когда он вырос, одной ночью, когда все уснули, он их всех загрыз и убежал.

— Что ты, Субудай, этим хочешь сказать? — спросил брат Бату-хана.

— Эти люди, которые воевали с нами плечом к плечу, изучили нас полностью. Как мы вооружены, как мы воюем. Все наши приемы и хитрости. Они по сути, такие же как мы. Мы их отпустим и они вернутся к себе домой. В города и села, которые мы сожгли. К костям своих родных, которые до сих пор там лежат повсюду. К своим детям, чьих родных мы убили. Какие у них будут мысли? Чему они научат своих детей?

— Что ты предлагаешь, Субудай? — хмуро спросил Бату-хан, который уже понял к чему клонит его лучший военачальник.

— Для будущего наших детей и нашего народа, их всех нужно убить! — твердо ответил один из четырех «железных» псов Чингисхана. Никого это не удивило. Все помнили, что после покорения Потрясателем Вселенной Китая, Субудай предложил ему убить всех китайцев. И только хитрость китайского советника Елюй Чуцай, который показал, сколько серебра будет давать покоренный Китай с живыми, а не убитыми китайцами, позволила спасти китайский народ от полного уничтожения. Жадность победила жестокость. Но время показало правоту не Чингисхана, а именно Субудая. Менее, чем через сто лет, монгольская династия Китайской империи исчезла. Ее свергли восставшие китайцы. Но этого тогда члены совета не знали.

Тем не менее, было решено прислушаться к мнению великого полководца, и через два дня после того, как отряды славян покинули лагерь монгольского войска и направились домой, будучи уверенными в своей полной безопасности, и с оружием сложенным на телеги, на их колонны напали монголы и всех убили. Никто из них не вернулся домой.

И сейчас, лежа на траве возле прииска, Владлен лишь усмехался. Он не собирался покидать это место как побитая собака. Нет. Он отомстит им всем и за всё.

Когда стемнело и, все артельщики легли спать, Владлен начал действовать. Собаки его знали и шума не поднимали. Он подпер железным ломом двери барака. На окнах были решетки, и сбежать через них никто бы не смог. Потом он набрал в ведро солярку и стал осторожно обливать стены барака со всех сторон. Набрал ведро бензина и тоже облил стены. А потом поджег. Высохшие бревна постройки занялись мгновенно. Пламя разгорелось очень быстро. Раздались истошные крики и удары в дверь. Но она была сделана на совесть и выдержала. Клубы едкого дыма взмыли в ночное небо сизым маревом. Вскоре, крики стихли. Выгорев обвалилась крыша, а потом и стены. Все закончилось.

Владлен убрал лом и выкинул его. Решительным шагом направился в контору. Золота там не было, как и его аккредитивов. Видимо бригадир забрал это все в барак. Лезь за ними на пепелище он не собирался. Оставлять свои следы на месте пожара было глупо. Это сразу вызвало бы подозрения.

Дождавшись рассвета, когда огненные языки пламени над сгоревшим бараком сменились скупыми дымными «отголосками» тлеющей постройки он, бросив прощальный взгляд на место где провел столько лет, забросил мешок на плечо, направился к дороге.

В ближайшем городишке, он сдал золото подпольному приемщику. Такие скупки держали ингуши и жители Западной Украины, сосланные сюда в свое время отцом народов. Цену они давали выше, чем государство, документы не просили, платили наличными и никогда не обманывали. Сбыв золотой песок и получив на руки еще несколько тысяч рублей, он зашел в магазин, купил нормальную цивильную одежду, благо было лето, постригся в парикмахерской, и отправился в город, где располагался ближайший аэропорт. Оттуда он вылетел в областной центр, где взяв билет на самолет вылетел в Москву. Его пятилетнее «путешествие» закончилось.

И теперь, лежа на кровати в доме барыги, нужно было решать, что делать. Главный вопрос оставался неизменен: Где его деньги? И свет на это досадное обстоятельство он собирался пролить в ближайшие сроки.

Утром, за завтраком, состоялась достаточно откровенная беседа с хозяином «гостеприимной» хибары. На вопрос Владлена по поводу братьев Копыловых, Петрович ехидно заулыбался. Хитрый старик, словно только и ждал этого вопроса. Он внимательно посмотрел на Владлена и сказала:

— А я знаю зачем ты приехал, Владленушка.

— Ясно зачем, тут и гадать нечего. Родителей повидать. А они умерли, — с притворной досадой уточнил гость.

— Родителей? Сиротинушка ты наш, — уже ухмыляясь сказал скупщик краденого. — Ну так в милиции и скажешь. То-то ты с «горя» у меня первым делом про братьев Копыловых спросил, а не как на кладбище к отцу с матерью добраться.

Владлен понял, что прокололся. Старый сиделец имел звериный нюх и чутье.

— А хочешь, я тебе сам расскажу, зачем ты явился через столько лет? — насмешливо спросил Петрович.

— Ну расскажи, раз ты все знаешь, — недобро улыбаясь ответил гость.

— Ты на меня, милок, не зыркай, и даже не думай учинить то же, что и с Копыловыми. То что ты приехал, уже знают мои приятели. Ежели со мной что нехорошее приключится, тебя на ремни порежут, — грозно предупредил старый вор, — а приехал ты, как мне думается за деньгами. Из сберкассы.

— Какими деньгами? Какой сберкассы? — неубедительно возмутился Владлен.

— Теми самыми, которые ты с братцами этими подломил. А потом и наводчицу и братьев на тот свет и отправил, да как ловко, что даже милиция поверила. Вот только они-то может и поверила, а я нет.

— Это с чего же? Неужели в милиции дураки сидят.

— Им то что, дело закрыли да и все. Париться лишний раз не надо. Дело раскрыли, звездочки на погоны упали, а кому и медалька на грудь!

— Ну а ты то, почему не поверил? — спросил Владлен старого упыря.

— Потому что я всегда знал, кто в вашей троице главный. Эти два быка не могли такой план разработать. Я это понял, еще тогда, когда вы мне барахло ворованное с дач приносили. И чтобы та девка из сберкассы легла с кем-то из тех двух уродов? Да еще, как шептались, понесла от кого-то из них? Нет, Владленчик. Это был ты.

— Фантазер ты, Петрович, кто ж в такое поверит?

— А я не собираюсь в ментовку идти. Это для меня западло.

— Так чего ты хочешь от