— Я… — она опешила, возмущение застряло в горле словно кость. — Вы не… это… это чушь собачья!

— Ну, кто знает, — несколько загадочно отозвался мужчина, окончательно придя в себя. Как ни в чем не бывало, он подошел к столу и начал аккуратно разливать виски по стаканам. — Вы умная женщина, лорд Альзабар. Но у умных людей бывают свои слабости, и они несколько отличаются от слабостей обычных людей.

Он протянул один из стаканов ей, и что-то — может, запах алкоголя? — стал для Алены последней каплей, от которой в ней всполохнула ярость. Поддавшись ей, она схватила бутылку и разбила ее о край стола с оглушительным звоном. Приставив осколок к шее мужчины, девушка оттолкнула его к стене, по неосторожности задев его кожу острым краем и пустив каплю крови. Ей приходилось смотреть снизу вверх, чтобы сохранить зрительный контакт.

— Ты ничерта не знаешь обо мне, — злобно зарычала Алена.

— Неужели?

Спокойствие, которое воплощал Сэмюэльс, его ровный голос и прямолинейный взгляд пошатнули уверенность Алены. Удивительно, что никто не сбежался на шум. Похоже, солдаты научены горьким опытом, что в разборки, где участвует форсъюзер, лучше не вмешиваться.

— Мне не обязательно знать твое прошлое, чтобы видеть тебя. Что ты желаешь. Чего боишься.

Быстрым движением отбив руку, прижимающую к его шее осколок, мужчина схватил девушку за шею и прижал к стене. Все произошло слишком быстро, и Алена с удовольствием разорвала бы обидчика на части, если бы ее не бросило в омут воспоминаний. На секунду она увидела Гавриэля, нависающего над ней грозной тенью, его ожесточенный помутненный безумием взгляд, когда он душил ее и насиловал.

Алена остолбенела, потеряв контроль над онемевшим от страха телом. Сердце болезненно сжалось, выдавливая яд парализующей боли, который стекал от груди к животу и ногам.

— Видишь ли, — подавшись ближе, прошептал над самым ухом Сэмюэльс, — я вижу, что скрывается за силой. Там есть место только двум вещам: боли и уродству. Это закаляет. Или ломает.

Даже через силу Алена не могла заставить себя сопротивляться, оторвать взгляд от пронзительных синих глаз человека, которому удалось обнаружить ее изъян, позорную слабость. Вейденашел ее по случайности, но Сэмюэльс сумел рассмотреть издалека, сквозь маску лорда Альзабар. Чертов психопат!

— Что вы, что лорд Вейдер — вы оба сила, рожденная в насилии. Такие люди не могут не восхищать. — Вновь перейдя на формальное и столь знакомое «вы», мужчина убрал ладонь с шеи девушки и аккуратно поправил воротник ее плаща, заправил выбившуюся прядь волос за ухо. И улыбнулся. — Прошу прощения, если испугал вас. Хотя, о чем это я? Вы же ничуть не испугались, не так ли?

Ощутив свободу, Алена обрела контроль над собой и в лихорадочной спешке принялась заталкивать остатки ужаса как можно глубже в темные уголки души. Она не спускала с него пристального взгляда, пока рука подрагивала от вида дружелюбной улыбки мужчины. Слишком дружелюбной, которую девушка, воспалив крохотную искру злости, стерла жгучей пощечиной.

— Тронете меня еще раз — умрете.

Бежать, бежать как можно дальше — вот что кричал инстинкт самосохранения. Он извивался угрем в груди, сотрясал сознание вместе с голосами магнума, которые откликнулись на ее страх и теперь сводили с ума, как навязчивое жужжание саранчи.

— Рассчитываю на наше дальнейшее сотрудничество.

Да твою мать!

Не то от страха, не то в порыве бешенства Алена Силой выбила створки двери и, едва не сшибая охранников, ушла прочь. Даже правильнее сказать не «ушла», а выбежала.

Добравшись до своей каюты, Алена отпустила ситуацию, не в силах сдерживать эмоции, от которых кружилась голова и разрывалось сердце. Кровь пульсировала, била по вискам маленьким молоточком, пока грудь сдавливало невидимыми щипцами. Дышать становилось все труднее без вмешательства Силы, и Алена никак не понимала, почему она задыхалась. От нехватки воздуха у нее запрыгали темные пятна перед глазами, ноги подкосились, и она свалилась на пол.

Страшно. Почему неожиданно стало так страшно? Тело не слушалось, перед глазами стояли воспоминания, но уже связанные не только с Гавриэлем, Алена видела всю свою жизнь, буквально чувствовала ее. Именно этот ужас она переживала раз за разом в первые дни стазиса, когда сознание отчаянно боролось с телом, пытаясь вывести его из комы. Ощущение беспомощности и парализованности не давало Алене ни дня покоя. Не передать словами, насколько страшно чувствовать, как день ото дня атрофировались мышцы, а вместе с ними и надежда. Приходилось Силой поддерживать их тонус, что было невероятно тяжело и мучительно. С годами навык пришел, но первое время Алена хотела умереть.

«Успокойся», — пронесся в мыслях слабый голос. Странно, что хоть один из них призывал к спокойствию, души обычно орали и никак не способствовали умиротворению. «Успокойся» будто говорила сама Сила. Нет, не она. Нечто большее.

— Успокойся… — выдохнула Алена.

Дыхание медленно, но приходило в норму, мышцы не сжимали грудь. Постепенно паническая атака отступала, но руки все еще подрагивали, а щеки оказались влажными от слез — девушка и не заметила, что заплакала.

Правильно, успокойся. Удивительно, что подобная мелочь напрочь заставила ее позабыть о своей философии, о простейшем правиле — убей эмоции, пока не стало хуже. Пережитое чувство ей ни разу не понравилось. Говоря откровенно, Алена уже сомневалась, что и дальше сможет держаться своих убеждений. При Республике, когда никто не норовил вонзить тебе нож в спину, довольно просто сохранять спокойствие и ничего не чувствовать. Последние месяцы она только и делала, что боролась со страхом и ненавистью, как с двумя голодными волками.

Голодные волки рыскали везде.

Почему именно такой человек, как Сэмюэльс, заставил ее потерять контроль? Он ни разу не превосходил Вейдера в способности внушать ужас, наоборот, располагал к себе и выглядел вполне нормальным. Нормальным. Да уж. В этом ведь все дело — он казался нормальным, вселял доверие и чувство защищенности, а затем в один миг раздавил их, как букашек, показав истинное я. За доброй маской пряталось зло. Добрая маска стала злом. О характере и натуре Вейдера Алена знала изначально, что позволило ей подготовиться. Сэмюэльс стал слишком неожиданным контрастом: как и когда-то Гавриэль.

«Успокойся».

Правильно, успокойся. Затолкай остатки страха, а лучше сожги их и заколоти сломанную дверь.

Вейдер знал о том, как вызвать у нее парализующий страх, теперь этот секрет открылся и Сэмюэльсу. Если первый преследовал вполне допустимые и людские цели: власть, тоталитаризм и подчинение своей персоне, — то мотивы полковника оставались загадкой, скрытой в тумане.

Теперь нужно будет вести себя аккуратнее.

Посидев на полу еще какое-то время и