о встрече»: полковнику хватило ума, чтобы обойтись без требований и приказов. Но почему он хотел с ней встретиться? Да, ему выпала честь докладывать высшему командованию о результатах сражения, в которых был заинтересован и Вейдер. Если мужчина передал обо всем в столицу, то какого черта ее комлинк до сих пор молчит? Алена предполагала, что Вейдер захочет выслушать объяснения относительно Эдгара Анто.

«Анто… либо это паранойя, либо это действительно анаграмма фамилии Тано. Асоки Тано. Боже…»

Утруждать себя хорошими манерами, оповещая полковника о своем прибытии, Алена не стала и открыла автоматические двери Силой. Штурмовики, стоящие в дозоре, только переглянулись и не рискнули вставать у нее на пути.

— О, мое сообщение дошло до вас быстро, — как ни в чем не бывало подметил Сэмюэльс, оторвавшись от работы за компьютером. — Прошу.

Приторная доброжелательность мужчины все еще никак не усваивалась Аленой, ей казалось, будто он издевался над ней. И это раздражало, хотя девушка предпочитала не демонстрировать эмоции, чтобы не давать лишний повод для нежелательных замечаний.

Посмотрев на кресло, в котором предложил расположиться полковник, Алена только закрыла за собой дверь — опять же Силой.

— Вы явно не в духе.

«У меня скоро глаз задергается, ей богу».

— Я в порядке, — холоднее, чем следовало, сообщила Алена. — Я так полагаю, вы хотели со мной поделиться новостями. Вы сообщили в столицу о результатах сражения?

— Все так. Если не вдаваться в подробности, высшее руководство осталось крайне довольно результатом.

— Высшее руководство — это кто конкретно?

— Адмирал Траун, круг совета императора.

— Вейдер?

— Да, и лорд Вейдер, — не сводя пристального взгляда с собеседницы, подтвердил Сэмюэльс. — Он оставался молчалив большую часть беседы. Только согласовал наше возвращение на Корусант.

Трудно делать выводы, имея столь скудную информацию. Вейдер вполне мог остаться недовольным исходом битвы, ведь им не удалось захватить Старкиллера — его смерть тоже была сомнительной. Нет тела — нет доказательств. Пугало Алену и радиомолчание, она попросту не понимала, почему мужчина не связался с ней сразу после совещания, чтобы отвесить ментальный подзатыльник.

— Вас явно интересует реакция лорда Вейдера, нежели мнение остальных.

Оторвавшись от размышлений, Алена недобро посмотрела на собеседника.

— А чья реакция интересует вас?

— Ваша, разумеется.

Теперь девушка даже не стала сдерживаться, посмотрев на мужчину с кричащим выражением «да я вас умоляю». Ее реакция заставила Сэмюэльса скромно усмехнуться.

— Неужели вас до сих пор это удивляет?

— Да, вообще-то. Я не тот человек, к чьему мнению обычно прислушиваются. Я не для того в Империи… я… не знаю.

— Ну, скажем так, — поднявшись из-за стола, мужчина подошел к стеллажу, из которого достал два стакана и небольшую бутылку виски. — Вы можете гордиться как минимум тем, что заставили людей бояться не только черного цвета, но и белого. Выпьем?

Про цвет Алена сообразила не сразу, ощутив себя сконфуженной и растерянной, приняв стакан с алкогольным напитком.

— Вряд ли я внушаю страх, полковник. Уж точно не такой, как Вейдер, — сказала она, опрокинув стопку. Виски с непривычки оказался невероятно жгучим, горло защипало так, будто она выпила чистой энергии магнума. — О боже…

Сэмюэльса повеселила ее реакция, он же спокойно выпил напиток, словно в стакане плескался холодный чай.

— Думаю, с лордом Вейдером сравнится лишь император. Но что, по-вашему, испытывают солдаты, видя вас на поле боя?

— Радость, что кто-то сделает за них работу?

— А противник?

Заглянув на дно стакана и уже ощутив, как алкоголь приятно растекается по венам, Алена поставила его на стол.

«Противник ничего не успевает почувствовать», — подумала она, но мысли ее резко перешли в другое русло:

— Скажите, полковник, почему из двенадцати крупномасштабных боев, в которых я принимала участие, восемь из них были под вашим командованием?

Может, дело в алкоголе, но подозрительность по отношению к мужчине разгоралась все сильнее с каждой новой встречей. На душе заскреблись кошки, заставив Алену почувствовать себя беспомощной марионеткой в чужой игре.

— Мне нравится работать с вами. Вы куда более сговорчивая и дипломатичная, чем инквизиторы, которых я знаю, а также… лорд Вейдер.

— Учитывая, что именно от лорда Вейдера зависит, куда меня направят, возникает вопрос — а от вас ли исходит инициатива?

— В чем именно вы меня подозреваете? — с беззаботной улыбкой уточнил Сэмюэльс. — Или обвиняете?

Она не знала. Ей уже давно мерещилось, что за ней наблюдали из-за каждого угла, что Вейдер смотрит за ней чужими глазами, знает о чем она думает, какие страхи копошились в ее голове. Она уже давно закрыла сознание от любопытных форсъюзеров, лишь два раза Вейдер пытался насильно сломить ее, но и то больше полугода назад. И лучше бы продолжились прямые нападки, поскольку тишина с его стороны не просто вводила Алену в панику, это злило ее.

За размышлениями ее взгляд зацепился за небольшую голографическую фотографию, стоящую на столе — Сэмюэльс вместе со своей семьей: жена и дочь. Идиллия. Но она нутром чувствовала обман, возможно, это и не его родственники, а актеры. Все превратилось в спектакль.

Обернувшись к мужчине, Алена заострила на нем сосредоточенный взгляд и удивилась собственной скромности. Она же лорд Альзабар. Чего мелочиться?

Прижав мужчину Силой к стене, Алене также не составило труда залезть к нему в сознание. Неожиданный выпад с ее стороны не дал возможности Сэмюэльсу выстроить хоть какую-то защиту, хоть он и попытался сопротивляться приличия ради. Она ожидала другого, но то, что удалось ей увидеть, оказалось даже более чем любопытным. Любопытным… нет, черт возьми, это не любопытно, а жутко.

— Ты презираешь слабость, любое ее проявление. Даже настолько, что стал тираном в своей семье: первая жена ушла от тебя, не выдержав побоев, а вторая терпит, и ты ненавидишь ее за это. Но не дочь. Дочь для тебя все… потому что ты воспитал ее такой же. Тебя заводит сила и жестокость, поэтому ты за мной бегаешь… боже.

Отпустив его, Алена не сдержала истерический смешок — она-то подозревала, что Вейдер приставил к ней очередного шпиона, а в итоге ей посчастливилось стать объектом вожделения эрудированного садиста. Всего-то.

— Прошу прощения, лорд Альзабар… но… ох, — переведя дыхание, мужчина поднялся с колен и облокотился о стену, — но не вам меня судить.

Поразили Алену не слова, а тот факт, что Сэмюэльса ничуть не смутило, что его грязные мысли стали ей известны. Конечно, никто не сохранит свежий вид после ментального зондирования, однако спокойствие мужчины поразило девушку. Она так и замерла с приоткрытым ртом, даже не зная, что сказать.

— Может, другие не видят, да и вы сами не осознаете… однако ваша одержимость