Я закашлялась.

Упала прямо на него. Откатилась. Посмотрела на небо, которое стало темным…

Темнеет быстро.

Мы лежали на земле. Я продолжала кашлять.

Поднялась и с ужасом посмотрела на наш домик. От него почти ничего не осталось. Черный дым и… пепел.

Пепел падал, словно серый отчаявшийся снег.

«Давно хотел тебе сказать, я всегда любил это место. Оно напоминало мне о тебе. Вот бы прямо сейчас туда. С тобой. Смотреть на закат…»

Пепел был везде. Он падал на землю, на лицо, на руки, на мое черное платье… которое вмиг стало серым…

Огонь становился все сильнее. Начал переходить на другое дерево. Стремительно.

Он не мог…

— Он не мог! — закричала я протяжно. — Пожалуйста… пожалуйста…

Прохладная капля покатилась по щеке. Я опять не заметила, что плачу…

Протянула дрожащие ладошки к щеке.

Смахнула слезу.

А следом еще и еще. По губам потекли.

Я губы облизнула. А они…

Соленые?

— Не соленые… — лицо вверх подняла.

— Дождь, — ко мне подошла Катька. Она взяла меня за руку.

Дождь накрапывал. Маленькие капли зашелестели и вмиг…

Пошел ливень.

Огонь был потушен. Но от нашего домика не осталось и следа. Лишь черное обугленное пятно.

И черный дым, который начал заполонять пространство.

Мои волосы намокли, платье намокло.

Я отцепила руку и пошла вперед. К особняку Марка.

Катька всхлипнула, что-то крикнула мне вслед. Я не слушала. Мне надо было знать.

Но ведь он не мог… Сомнений… Нет?

Я подошла к высоким воротам. Они были распахнуты. Но я не могла идти дальше. Не могла…

Я увидела свет на третьем этаже, в спальне Марка. Недалеко от входа стоял его авто, багажник был открыт, внутри сложены коробки в ряд.

— Пожалуйста! — крикнула.

И осталась стоять.

Вода стекала по мне ручьями.

Я уверенна, сейчас я выгляжу ужасно. Но мне все равно.

Он должен сказать… должен…

— Пожалуйста…

Дверь открылась. Марк вышел с коробкой в руках, спустился по ступенькам крыльца. Повернулся, направляясь к машине. Но резко затормозил.

Развернулся медленно, посмотрел на меня. Коробка выпала из его рук, он подошел ко мне.

Двигаясь осторожно и недоверчиво.

— Лиззи… — произнес настороженно, осматривая меня.

Он будто не верил. Не верил своим глазам.

Я пригладила волосы, словно это могло помочь. Я хотела всегда хорошо выглядеть, рядом с ним. Это было важно для меня.

Я… Безумно скучаю. Мечтаю о тебе… Схожу с ума… Моя Маленькая Лиззи…

Улыбнулась.

— Ты не мог.

Это не вопрос был. Я уверена, в эту секунду я вдруг стала уверена.

Я верила в нас. В нашу любовь.

Но Марк смотрел черными глазами. Таких темных глаз я никогда у него еще не видела. Бездна темноты.

— Я же их всех убью, — произнес он, глядя за мое плечо…

Глава 50

Путешествие

Год спустя, сидя в библиотеке и осматривая пыльные коробки в доме Марка, я снова и снова крутила в воспоминаниях кадры произошедшего тогда:

Черный пепел покрыл дорогу, по которой я иду. Дождь сделал ее влажной, и ступив в лес, я чувствую свежесть хвои, вперемешку с дымом, который продолжает парить редкими рывками. Часть леса и травы возле озера все же погорела, и место поджога выглядит черным обугленным квадратом.

Катька кричит, зажимая лицо ладонями, ее длинные волосы налипли к открытой спине, платье насквозь мокрое. Она плачет. Степка что-то выкрикивает, с его губы капает кровь, и он вытирает ее тыльной стороной ладони, шатаясь чуть в стороне, а Димка лежит, скривившись и держась за живот.

Марк стоит над ним, и приподняв за голову, снова ударяет. На лице Моего Ледяного Мальчишки ужасающая маска агрессии и ненависти. Мне становится страшно и больно.

— Хватит! — кричу, подбегая к нему. — Пожалуйста, хватит… не надо… оставь его… оставь…

Вой сирены сигнализирует о прибытии пожарной машины, затем, и скорой помощи.

Позже, выходя из кабинета, в котором меня допрашивала полиция, я слышу отрывистое вслед:

— Я этого не хотел… Лиза… прости меня… пожалуйста… прости…

Я поворачиваюсь и вижу Димку. Он сидит ссутулившись рядом со своей матерью, она не смотрит на меня, выглядит бледной. Лицо Димы все в синяках, и он напуган, а его отец стоит недалеко, держа в руках телефон. Он что-то надрывно кричит в трубку.

Я ни слова ни сказав, разворачиваюсь и иду по длинному коридору к выходу. Я не вижу Марка и меня это расстраивает. Степка после случившегося подошел ко мне. Он сказал, что ему жаль, что они с Катькой в этом участвовали, и что он не подговаривал Марка, они вообще не общались, и он не знал, что тот в городе. Дима просто услышал наш разговор по телефону, как выяснилось позже.

Марка выпустили, хотя он сильно избил Димку. Да и Степку тоже. Но Кудрявцев рассказал полиции, что произошло, Катька подтвердила, а затем и Дима не стал ничего отрицать. Спустя длительное время, проведенное в кабинете, нас всех отпустили. Но Диме и его девушке выдали штраф за поджог. Я не видела ее, но знаю, что с ее семьей связались. Она чуть младше, еще учится в старших классах, и кажется, ей довольно сильно прилетело за содеянное.

Выхожу на улицу, темно и тихо. Недалеко стоит полицейская машина, ее мигающая лампочка освещает пространство красно-синем цветом, за рулем кто-то есть. Я сжимаюсь, складывая руки на груди. Дрожу от холода и легкого чувства одиночества, пробирающего внутренности. Я попросила не звонить родителям, и не знаю, рассказала ли им что-либо Аленка, но думаю, она все скрыла. За всеми остальными приехали их родные, а я надеялась уйти с Марком. Но его нет, и спустившись по ступеням, я медленно направляюсь по пустынной дороге. Я не знаю, иду