— Так было до вашего отлета. Ц.И. утрачивает свои мыслительные способности с каждым прожитым годом. Его компоненты отмирают, а вместе с тем снижаются его интеллектуальные способности.

— Я уверен, что он обязательно что-нибудь придумает, найдет выход из положения, — попытался обнадежить его Чжан Вей.

— Из ваших уст это звучит, как очередная ложь, пустой самообман.

— Послушай, я понимаю, что у тебя о людях Sapiens сложились плохие впечатления. У меня, по правде говоря, тоже. Я много жил и достаточно хорошо знаю людей и наши слабые стороны. Их хватает. Мы и в самом деле часто врали и врем друг другу, врем сами себе. Но чаще всего мы используем ложь не во вред, а во благо. Ложью питается наш оптимизм и вера в счастливое будущее. Если бы мы были не способны обманывать себя, то быстро растеряли бы свою энергию и опустили руки.

— И не уничтожили бы собственную планету, — уколол его Миша.

— Да, мне нечего этому возразить. Мы загубили планету собственными руками. Я видел это лично и, поверь мне, не проходит и дня, чтобы я не думал об этом и не винил себя в случившемся. Я не нажимал на кнопки запуска ракет, но я несу ответственность за случившееся, как представитель своего вида.

Миша немного смягчился. Он не хотел обвинять старика во всех грехах сапиенсов. Среди них тоже были разумные особи. Просто до сих пор всех умных сапиенсов он знал только по книгам. При личной встрече они его только разочаровывали.

Чжан Вей продолжал говорить:

— Не имей мы оптимизма мы бы, возможно, и из пещер бы не выбрались никогда. Не поверь мы в свои силы противостоять среде и живым существам, что многократно превосходили нас в силах, мы могли умереть за многие тысячи лет до создания оружия, что погубило мир. И не было бы сейчас ни меня, ни тебя.

— Интересное объяснение. Я прочел тысячи книг, что писали сапиенсы, но не слышал там такого объяснения.

— Некоторые вещи невозможно отыскать в книгах. Их нужно прочувствовать на собственном опыте.

В словах Чжан Вея ощущалась мудрость прожитых лет. Миша невольно проникся к нему уважением. Знания и опыт всегда восхищали его, особенно если они несли в себе новое понимание вещей.

— Почему не все сапиенсы такие, как вы?

Чжан Вей рассмеялся.

— Я всего лишь старик, которому повезло в жизни много работать и многому научиться. Не стоит отделять меня от других.

— Хотите сказать, что все, что вас отличает от остальных — это удачливость?

— Да, именно так. С первого взгляда так никогда и не скажешь, но всех людей друг от друга отличает только степень их удачливости.

Невероятно, но Мише потребовалось время, чтобы оценить всю глубину этой мысли и он замер, погруженный в собственные мысли.

Чжан Вей продолжил:

— Итак, я предлагаю верить в лучшее и лететь на Землю. В любом случае, мы ничего не теряем. К тому же мне и самому стало интересно познакомиться с вашим Ц.И. Похоже, что он стал тем спасителем, которого люди всегда искали.

— Тогда давайте подготовимся к полету. Советую как следует подкрепиться. Следующий прием пищи ожидается примерно через полторы тысячи лет.

— Я то поем, и капсула позволит мне замедлить обменные процессы, чтобы я протянул до Земли. А что насчет тебя? Ты выдержишь такой перелет?

— Да, я сделаю все то же самое, но без помощи капсулы. Такую способность мы приобрели в ходе эволюции.

Пока Чжан Вей готовил себе поесть, Миша проверил работоспособность всех систем, перепроверил расчеты компьютера в своем уме. В отличие от людей прошлого он больше доверял своему мозгу, чем машине, когда дело касалось вычислений. И когда все было готово, он помог Чжан Вею погрузиться в анабиотический сон. Программа должна была разбудить его за три недели до прибытия. Сам он проследовал на диван, который после легкой перепланировки стал частью кухонного фурнитура. Он поместил в рот две таблетки с едой, опустил голову на подушку и плавно понизил скорость своего метаболизма. Он не отключался до конца, его глаза оставались открытыми, его нос, уши и кожа продолжали улавливать сигналы внешнего мира. Таким образом, если что-то случилось бы во время полета, он бы заметил это и мог бы что-то предпринять. Каждые 100 лет полета он просыпался ненадолго, подходил к окну, смотрел на далекие звезды, туманности и целые галактики, что на длинной дистанции выглядели как мелкие точки, проверял все ли в порядке с кораблем и с Чжан Веем, и ложился обратно спать.

В теории, если бы он мог замедлить метаболизм еще на несколько порядков. Так, чтобы миллионы лет в его сознании длились всего несколько секунд, то в реальном времени смог бы наблюдать рождение и смерть целых галактик. Такое восприятие времени не выглядело бы как нечто вопиющее во Вселенной, которая существовала около 14 миллиардов лет и способна была просуществовать еще в несколько раз больше.

Сам момент прибытия он благополучно проспал. Какая-то растянутая на столетия мысль так сильно его захватила, что он не заметил, как они пролетели Марс и приблизились к Земле. Чжан Вей проснулся первым. На этот раз его капсула сработала, как было положено. Он сделал 2 чашки кофе и разбудил Мишу. Старик начинал ему все больше нравиться.

Китайский дракон медленно останавливался, на это он расходовал последние микрограммы антивещества. Когда Земля оказалась настолько близка, что ее можно было разглядеть невооруженным взглядом, Чжан Вей прямо-таки подпрыгнул возле окна. В последний раз, когда он наблюдал планету, она была покрыта толстым слоем непроглядного пепельно-черного дыма. Тогда же он смог разглядеть на ней россыпь маленьких точек — это были многочисленные водоемы, отразившие солнечный свет. По мере приближения они становились только больше.

Внезапно внимание Чжан Вея привлекла Луна. Что-то изменилось в ее облике, она как будто потеряла свою круглую форму и похудела на несколько миллионов тонн.

Чжан Вей подозвал Мишу к стеклу:

— А что стало с Луной? Почему она такая маленькая?

— Это не Луна, а Психея, астероид, под завязку напичканный ценными природными ресурсами. Это мы с