Он не был уверен, что волокнистую ткань удастся расщепить, и приготовился разрезать её послойно и укладывать кусочки рядом, — но она легко распадалась под пальцами и растягивалась, образуя просветы. Сверху Гедимин разложил куски «кожи», стараясь, чтобы расстояние между ними было минимальным. Когда он отошёл, чтобы взглянуть на результат работы со стороны, на пупырчатой обшивке «Миикья» ярко выделялся белесый рубец — четыре метра в длину, восемьдесят сантиметров в самом широком месте.

— На этом всё? — спросил Тай Лим, останавливаясь на другом краю заделанного пролома, напротив Гедимина. Сармат кивнул.

— Сверху будет защитное поле. Может, под ним процесс пойдёт быстрее.

Растягивая защитный купол вдоль «шрама», Гедимин присматривался к сетчатой поверхности. Она оставалась сухой и неподвижной — для регенерации чего-то не хватало.

— Вы пойдёте к мианийцам? — спросил Тай Лим.

— Пусть общаются люди, — отозвался Гедимин. — Передам через Матейку, что работа закончена.

— Не надо поручать такое дело офицеру Матейке, — человек слегка поморщился. — Лучше будет, если вы к ним пойдёте. Сегодня мы закончили рано — будет время отдохнуть, а потом — отправляйтесь на главную палубу.

Гедимин недовольно сощурился.

— Меня никуда не пустят без охраны. И с охраной тоже. Я — преступник.

— Мы пойдём на главную палубу и покажем мианийцам вашу работу, — с нажимом сказал Тай Лим. — Я уже связался с капитаном. Этот корабль огромен, но через полтора часа они так или иначе… Ага!

Он ткнул пальцем в передатчик.

— Они отвечают, что будут ждать нас на верхнем кольце «Миикья». Челнок отвезёт нас туда.

Гедимин мигнул, хотел возразить, но страховочный трос уже сокращался, подтягивая его к зашевелившемуся челноку.

— Ты знаешь мианийский? — спросил он, когда оба кокона захлопнулись, и палуба под ногами качнулась. В этот раз челнок шёл «вверх», вдоль дуги, растущей из округлого борта «Миикья», к огромной кольцевой площадке на самом верху.

— Я — нет, — безмятежно ответил Тай Лим. — Мастер Гедимин, не надо волноваться о ерунде. Всё будет в порядке.

Через полчаса челнок, плавно затормозив, замер, качнулся из стороны в сторону и лопнул, вывернув содержимое под огромный полупрозрачный купол. Пока шевелящиеся щупальца, обхватившие сармата в два кольца поперёк груди и по бёдрам, тащили его вниз, он озирался по сторонам. Там, где челнок высадил пассажиров, был неплохой обзор, но щупальца уволокли их вниз, откуда были видны только закругляющиеся сетчатые стены торообразного купола. В его центре, на неприкрытой площадке, помещались два корабля, похожие на бронированных рыб. Они стояли изогнувшись, нос к носу, хвост к хвосту, а сетчатый купол смыкался, обходя их по кругу. Под ним тоже что-то было — свисающие и поднимающиеся кверху приспособления, похожие на ажурные сталактиты и сталагмиты, но их Гедимин рассмотреть уже не успел.

Сначала он увидел небольшую группу мианийцев — они выстроились на площадке полукругом и внимательно следили за спускающимися пришельцами. Когда Гедимин шагнул на ровную поверхность, он обнаружил, что эти существа выше ростом, чем те, кого он встречал раньше, — их конечности заметно удлинились. «Скафандры,» — сообразил он, глядя на длинные тела с изменившимися пропорциями. «А вот дополнительные захваты,» — он пересчитал неподвижные изогнутые руки, прижатые к бокам и закинутые за спину. Суставы длинных пальцев на захватах гнулись во всех направлениях — только этим они и отличались от живых конечностей мианийца.

— Мы приветствуем мастера-сармата со всей нашей почтительностью, — услышал Гедимин знакомый голос лунаря-переводчика. Сармат быстро огляделся, но нигде не увидел человека — зато заметил ещё несколько десятков мианийцев. Они тоже были в скафандрах с допзахватами, но других цветов; они устроились на неподвижных щупальцах вдоль ажурных «сталагмитов» и смотрели на сармата, развернув во всю ширь трепещущие «уши».

— Мы хотим узнать, почему мастер-сармат собрал нас здесь, — продолжал переводчик. Гедимин судорожно сглотнул, покосился на Тай Лима — тот стоял рядом и широко улыбался, гордо глядя на инопланетян.

— Я закончил работу, — сказал он, надеясь, что переводчик его услышит. Какие-то волны до мианийцев доходили — их «уши» размеренно колыхались в такт его речи, но Гедимин сомневался, что у каждого из них есть алитийский имплант.

— Пробоина заделана. Завтра утром, если дыра в обшивке затянется, мы покинем «Миикья».

Сармат замолчал. В наушниках послышалась серия коротких взвизгиваний, среди которых он, как ни старался, не уловил даже слово «Миикья». Дослушав до конца, мианийцы дружно поклонились. Те, кто свисал с башен, практически свернулись в кольца, остальные склонились до земли. Гедимин настороженно сощурился.

— Они говорят, что предельно благодарны вам, — снова подал голос переводчик. — Они говорят, что оплатят вашу работу и проследят, чтобы эта оплата досталась именно вам. Они просят вас отдохнуть столько, сколько вам нужно, перед возвращением на Луну. Они также надеются, что вы не откажете им в помощи, если таковая понадобится.

Сармат хмыкнул.

— Они знают, где меня искать, — сказал он. — Я практически всегда… ничем не занят.

Он едва не сказал «свободен», — три дня в открытом космосе уже казались ему вечностью, а тесная тюремная камера — далёкой, как орбита Седны. «Как же, свободен ты,» — невесело ухмыльнулся он, снова повиснув на щупальцах, тянущих его к челноку. «Хорошо поработали. Люблю осмысленные занятия…»

… — И всё-таки я рекомендую вам лапшу, — сказал Тай Лим, протягивая Гедимину приоткрытый судок с запотевшей от горячего пара плёнкой. — Здесь она более чем съедобна. Я даже на пару минут перестал жалеть, что переехал в Кларк, когда это попробовал.

Сармат подставил полупустой контейнер.

— Так ты не лунарь?

Он помнил, как выглядит лапша, — обычно это были толстые белые полосочки произвольной длины. В мешанине, которую Тай Лим положил в его контейнер, что-то похожее проглядывало, но там было ещё много элементов разного цвета и формы. Человек, увидев, как сармат высыпает всё в рот, странно булькнул и даже привстал с места. Гедимин прислушался к ощущениям во рту (а потом и в пищеводе — кажется, в эту пищу добавили много капсаицина)