— Надо же, додумался! Ты будешь спать в экзоскелете, а я — трястись над кнопкой? Я тоже хочу дежурить, пока он лежит тихо. Иди-иди! Подменишь меня днём!

— Вот болван, — отозвался второй экзоскелетчик. — Спать в экзоскелете? Рядом вот с этим амбалом⁈ Если он у тебя днём удерёт, ты хотя бы выживешь!

Гедимин криво ухмыльнулся. «Всё равно боятся,» — он поддел пальцем крепёжную цепь. «И эти штуки не помогают.»

Палуба снова дрогнула — к сонному сармату приближался ещё один экзоскелет.

— Хватит галдеть! — услышал Гедимин сердитый голос Тай Лима. — Вы мешаете мастеру Кету отдыхать.

Он опустился на палубу, прислонив экзоскелет к переборке, и его «клешни» легли вокруг, зафиксировав кабину в неподвижном положении.

— А теперь мешаете ещё и мне, — продолжил Тай Лим. — Заканчивайте свою смену караула. Сейчас полночь, мы оба устали и хотим спать.

Гедимин изумлённо мигнул, повернул голову к ремонтнику, — тот в самом деле устроился в экзоскелете в углу трюмного отсека и не собирался оттуда выходить. Охранники растерянно переглянулись.

— Твоя смена, Макнайт, — буркнул один из них, разворачиваясь к открытому шлюзу. — Следи за ними обоими!

Шлюз закрылся за ним. Гедимин попытался заглянуть в экзоскелет Тай Лима — человек, вынув руки и ноги из креплений пневмопривода, подтянул их под себя и, откинувшись на спину, закрыл глаза. «Чего ему не лежится в капсуле?» — сармат еле слышно хмыкнул и снова провалился в дрёму.

…Он проснулся в шесть от грохота стальных «копыт» — охранник Макнайт принёс воду для умывания и утренний паёк. Подозрительно косясь на сармата, он открыл замки на цепях, и Гедимин поднялся на ноги и потянулся, упираясь руками в потолок. Никакого экзоскелетчика в углу не было. «Приснилось,» — решил сармат. «В самом деле — что „макаке“ делать в трюме⁈»

— Ждём до семи, — буркнул Макнайт. — Мистер Лим задержится.

Гедимин, пожав плечами, отдал ему пустые контейнеры и развернул голографический экран передатчика. Вчера он отметил на трёхмерном плане уничтоженную колонну и новое углубление на её месте; на сегодня осталось множество паразитных отростков на всех системах корабля. Они должны были питать и поддерживать колонну, но, как и она, только вытягивали из корабля ресурсы. «Почистим всё это и начнём сшивать,» — решил сармат. «Сколько успеем. Пусть „макаки“ отвечают за сорванные сроки.»

Лим появился ровно в семь. Шёл он ровно, не шатаясь, но смотрел недовольно.

— Я попросил о челноке у грузового шлюза, — сказал он, подойдя к Гедимину. — Тут, внизу, есть карантинная камера. Наши вещи перенесут туда.

Сармат мигнул, не сразу сообразив, что означает первая фраза.

— Ты видел мианийцев⁈

— Говорил с ними, — сдержанно отозвался Тай Лим. — Это меня и задержало. Офицер Макнайт, вы передали мои извинения?

Гедимин снова мигнул. Макнайт насупился.

— Мы ждали вас, сэр, — угрюмо ответил он. — Вы идёте работать, сэр?

…Челнок, погрузив щупальца в чёрный шар защитного поля, быстро завернул пассажиров в коконы и втянул в себя. В этот раз Тай Лим стоял рядом с Гедимином, спокойно глядя на манипуляции живого корабля.

— Я говорил об анестезии, — сказал он. — Считается, что корабль, не чувствуя боли, не зарастит раны.

Гедимин мигнул ещё раз, чувствуя досаду и слабую зависть. «С утра зашёл к мианийцам, обо всём поговорил. Никаких сложностей. А я-то почему не сходил⁈»

— Может быть, — буркнул он. — Я не биолог. Тут сказали, что ты можешь работать только пять часов…

Тай Лим едва заметно поморщился.

— Мистер Матейка? Я же просил его не заботиться обо мне таким образом… Надеюсь, он не грубил вам?

Гедимину надоело мигать, и он усилием воли удержал веки на месте.

— Так ты выдержишь пять часов или нет? — угрюмо спросил он. — Мне всё равно, сколько у тебя перерывов. Устал — отходишь и отдыхаешь, но меня не дёргай.

Тай Лим на долю секунды опустил веки.

— Мне жаль, если с вами обошлись грубо, — ответил он и замолчал надолго.

За ночь разрез в опорной балке полностью закрылся, и Гедимин, проверив сигма-сканером внутренние слои волокон, довольно хмыкнул — больше никаких волнистостей там не было, всё легло ровно. Сармат прошёл вдоль края, отметив, что за ночь паразитарная «кровеносная сеть» разрослась, — процесс продолжался, и пора было его прервать.

В этот раз он принёс с собой ярко-жёлтый краситель и зарядил им пульверизатор. Срезав несколько паразитарных отростков своими руками, сармат сбрызнул остальные краской и подозвал Тай Лима. Работа была несложная, но первое время Гедимин следил за «учеником», а тот вздрагивал от каждого выплеска «крови»; на десятой попытке руки у него перестали дрожать, и сармат вернулся туда, откуда начал, и стал собирать лопнувшие «кости» корабля в единое целое.

Как и полагалось волокнистым структурам, они не давали ровных отломов; что-то удавалось подобрать по форме края, что-то Гедимин наугад сажал на штыри и обвязывал сверху, втыкая в пустые гнёзда ближайший обрезок «кровеносного сосуда». Когда первая балка, зашевелившись, пошла кверху и потащила за собой смятые ткани, сармат облегчённо вздохнул — кажется, от его работы было больше пользы, чем вреда.

— Мастер Кет, — нерешительно окликнул его Тай Лим. Он стоял под выпрямившейся балкой и разглядывал её округлившимися глазами. Гедимин сузил было глаза, но, окинув пролом быстрым взглядом, не нашёл ни жёлтых пятен, ни лишних отростков, — человек закончил свою работу и мог глазеть на всё, что ему подвернётся.

— Иди сюда, — буркнул сармат, подойдя к следующей балке. Её не порвало — только надломило в паре мест, и Гедимин собирался скрепить её штырями и обвязками.

— Эта… кость шевелится, — Тай Лим с опаской покосился на выпрямившуюся балку. Она и правда шевелилась, покачиваясь из стороны в сторону и наматывая на себя свободные обрезки «кровеносной системы» и «покровных тканей».

— Это хороший признак? — спросил человек.

—