Честно, от этих нервов и катаний по родне меня уже мутит. Хочется тишины и покоя. А нам еще чемоданы собирать!

Но, слава божечке, мы и тут укладываемся в час. Прощаемся быстро, потому что время неумолимо бежит. А хочется еще и… да-да, по взгляду мужа вижу, что нам обоим хочется одного. Остаться наедине.

Бабушка с дедом Миши практически не удивлены.

– А я тебе говорил, что мой внук пойдет до конца, – усмехается Андрей Петрович.

Бабуля Миши быстро накрывает на стол. Я и глазом не успеваю моргнуть, как вместо легкой трапезы у нас наметился знатный ужин. Со всеми прелестями в виде горячего и нескольких видов салата. А еще! Самое главное, при виде чего у меня чуть слюна не закапала, это арбуз.

– Боже, – вздыхаю с благоговением. – Мне кажется, я сто лет не ела такую вкуснятину, – то и дело вгрызаюсь зубами в сочную мякоть.

За проведенные несколько часов у новообретенной родни я то и дело ловлю странные взгляды мужа. Их мне считать не удается. Тревога? Удивление? О чем он вообще думает?

Бабушка ругает внука, что не устроил пышного празднества.

– А как же тамада, конкурсы, дружные выкрики “Горько”? – причитает.

– Ба, это прошлый век. И развлекать, извини, мы не родню хотим весь день, чтобы потом с языками на плечо и бегом в аэропорт. А тут тихо-мирно посидели и домой. Отдохнули и спокойно на такси в отпуск, – улыбается, приобнимая меня.

Старикам приходится смириться с нашим выбором и решением.

– Да, может, и правы они, – первым сдается Андрей Петрович.

Я свое начальство вообще не узнаю в последнее время. Уж очень он изменился и в лучшую сторону.

Домой добираемся почти в десять. Через четыре часа самолет. Начинается суета. Сборы! Я то и дело прыгаю от шкафа к чемодану, укладывая купальники, платья, сарафаны. Миша все причитает, куда столько вещей.

– Мы едем отдыхать. На море. А не на показ мод, где ты будешь главной манекенщицей, – бубнит мужчина.

– По-моему, тебе уже пора привыкнуть, что у меня много вещей. И я люблю нравиться…

– Кому это ты любишь нравиться? – тут же перебивает меня.

– Тебе, дурачок, – улыбаюсь, тут же оказываясь в кольце любимых рук.

– Ты мне больше всего нравишься без одежды. Поверь, сексуальнее наряда не существует во всем белом свете, чем ты и без всего.

Он говорит, а я замираю. В ушах резко зазвенело и…

– Мил? – в глазах мужчины мелькнуло беспокойство.

– Ой, – вся подбираюсь, пытаясь понять, что со мной происходит. А когда доходит, срываюсь с места и несусь в туалет, где меня выворачивает. Да так знатно, что мне кажется, что мои внутренности покинут мое тело.

То кидает в холодный пот, то в жар. Миша обеспокоенно поглядывает на то, как я жадно пью воду и тут же снова бегу в туалет. Меня начинает знобить. Накатывает дикая усталость.

– Господи, – чуть не хнычу. – Кажется, я отравилась. Чувствовала же, что арбуз какой-то странный, – вздыхаю, стараясь отсрочить порыв тошноты.

– Так, сиди тут, – вдруг засобирался муж. – Я сейчас.

– Ты куда? Ты меня бросаешь? Все? Развод? – хныча, плетусь за ним в коридор, наблюдая, как он обувается.

– Дурочка, – обимает меня и целует в висок. – Я в аптеку. Будем тебя лечить, – еще раз чмокает в щеку и оставляет меня одну.

Но буквально минут на пятнадцать. В это время я просто без сил валяюсь на кровати и с грустью смотрю на недособранный чемодан. Но уверена Миша, справится, доведя начатое до конца.

– Держи, – входит в комнату и протягивает мне коробочку.

– Это что? – не понимаю, принимая ее в руки, стараюсь разглядеть, что на ней…. – В смысле? Какая задержка? Какая беременность? Миш, я траванулась! – мурашки прокатываются по всему телу.

– Давай-давай, – хмыкает. – Сейчас убедимся, что у тебя отравление, и будем вызывать врача, – подталкивает меня к ванной.

– А тесты на беременность показывают отравление? – не понимаю его иронии.

На что он лишь загадочно улыбается.

Захожу в ванную. Выполняю все по инструкции и замираю над полоской теста в ожидании. Сама же в памяти копаюсь, когда у меня последний раз были месячные и когда я могла проворонить их… отсутствие!?

Испугаться и запаниковать не успеваю. Потому что буквально через полминуты на тесте появляются две жирные! Жирнющие красные полоски! Б-беременна…

– Мил, что там? – в ванную заглядывает мой муж и, кажется, отец нашего ребеночка.

На глаза сразу же наворачиваются слезы. Протягиваю ему тест, и слезы срываются с ресниц. В сердце буря и ураган. По телу прокатывается волна дрожи. Бе-ре-мен-на!

– Мил, – смотрит то на полоску, то на меня Миша. – Мил, девочка моя, – притягивает к себе и, поглаживая по спине, целует в макушку. – Ты расстроена? – спрашивает осторожно.

Шмыгаю носом и поднимаю на него зареванные глаза.

– С ума сошел?! – смотрю в любимые карие. – Я безумно рада! А… а ты? – закусываю губу в ожидании ответа.

– Самый счастливый, – улыбается. – Самый! – прижимает к себе.

Так мы и стоим, не знаю сколько времени. Да хоть целую вечность, главное – только с ним. Родным.

– Отпуск отменяется, кажется, – выдаю свои сомнения.

– Угу, кажется. Придется собирать родню.

– Как ты понял, Миш?

Мы перебираемся в спальню. Я укладываю голову на грудь мужа. Пока тошнота отступила, хочется выдохнуть и осознать происходящее. В голове до сих пор не укладывается: я скоро стану мамой. А Миша папой. Обалдеть.

– Наблюдаю за тобой весь день. Смотрю, налегаешь на колбасу. А потом у деда с бабкой на арбуз накинулась…

– Это странно, по-твоему?

– Не это, а то, что ты их то и дело зажевывала его чем-то соленым. Ну, согласись, арбуз с солеными огурцами – ну, очень нетипично, – усмехается.

– Угу, – вздыхаю, зажмуриваюсь. – А я этого даже и не поняла, представляешь?

Миша посмеивается тихонько. Обнимает крепко и утыкается губами в мою макушку.

– Милка моя… девочка моя…

Я укладываю ладошку на свой плоский живот и представляю, что там уже живет наша с Мишей горошинка. Как скоро эта горошина начнет расти. Потом у нашего ребеночка