– Почему? – с запинкой спросила она.

– Потому что мы давно уже семья, – ответил Адам спокойно. – А в семье никогда и никого не бросают и не забывают. Так говорится в вашем любимом мультике про зубастое чудовище?

– «Лило и Стич», – слезы хлынули как-то сразу, как будто внутри Аси кто-то повернул вентили. – Мамочки! Адам заговорил цитатами из мультфильмов, как живой человек! Перестань немедленно, у меня сейчас сердце выскочит из груди, а мне нельзя так волноваться!

– Тише, – Адам принялся ее укачивать, как ребенка, – тише. Знал бы я сразу, что мультики оказывают на тебя такое влияние, то сразу бы начал с козырей.

– Не мультики, – она задрала к нему голову, – ты.

И, потянувшись, поцеловала его мокрыми, дрожащими губами.

Вот теперь и он ощутил, что инфаркт где-то близко.

– У тебя будет куча проблем, – лихорадочно говорила она, осыпая его беспорядочными поцелуями.

– Ну и пусть.

– Ты возненавидишь меня.

– Переживешь.

– Иногда будет больно.

– Я люблю тебя.

Ася замерла, испуганным зайцем, потом обхватила его лицо руками, чтобы посмотреть в глаза.

– Соображаешь, что говоришь?

Адам был без сил. Он как будто пробежал марафон. У него не было больше ничего, что он мог бы еще бросить в топку ее сомнений.

Поэтому он только повторил упрямо:

– Я люблю тебя. И делай с этим, что хочешь.

Ася облизнула пересохшие губы, все вглядываясь и вглядываясь в выражение его глаз. Как будто читала одну из своих любимых книг.

– Да, – сказала она, наконец.

– Что? – не понял он.

– Давай поженимся, раз ты этого так хочешь.

От облегчения он и сам едва не расплакался. Сжав ее в объятиях, Адам притих, пытаясь сообразить, что сейчас только что произошло.

Как бы то ни было, он разберется со всем позже. Будет двигаться медленно, проживая один день за другим.

У них с Асей теперь много времени.

Реальность медленно возвращалась.

Кажется, сквозь огромные окна на них глазел весь офис.

Ева стояла на верхней ступеньке веранды, и бог знает, сколько она здесь уже была.

В дверях неловко перетаптывался Линар и никак не мог определиться, ржать ему или злиться.

Звеняющую тишину нарушила его дочь.

– Ася, – спросила она, – ты женишься на папе?

Та всхлипнула.

– Женюсь, черт меня подери, – и расхохоталась, несколько истерически.

Ева нахмурилась, не одобряя такого веселья в столь серьезный момент.

– И станешь моей мачехой?

– И отправлю тебя в зимний лес за подснежниками.

– Ну Ася! – Ева даже ногой топнула. – Ты же уже взрослая!

– Давай обойдемся без всяких мачех, – взмолилась Ася. – Меня от слова «муж» уже в дрожь бросает.

Ева подошла ближе и, отодвинув Адама, села между ними. Вика вышла на веранду и набросила на плечи своего шефа пальто. Подошла к Линару.

– Опять дурдом в нашей конторе, – пожаловалась она. – С тех пор, как мы взяли в штат эту женщину, тут нескончаемое шоу.

– А как твоя козявка будет тебя называть? – требовательно спросила Ева.

– Марьей Михайловной… – ляпнула Ася и вздохнула, отгоняя от себя лиходейское настроение. – Мамой, – поправилась она мягко. – Мой ребенок будет называть меня мамой.

– Тогда и я как козявка, – определилась Ева, забираясь под плед. – Будешь моей другой мамой. Административной.

– Альтернативной, – поправила Ася с улыбкой и расцеловала Еву. – Мне кажется, что ты очень хорошо решила.

– Я умная. Димдим говорит, что у меня высокий кью-кью.

– Айкью.

– Они это все серьезно? – спросил Линар у Вики.

– Кто поймет этих психов, – пожала она плечами. – Сделать вам кофе?

– А коньяк найдется? Я как представлю лицо отца, так у меня нервный тик начинается.

– А ты зачем вообще приходил? – опомнился Адам, не в силах оторвать взгляда от того, как крохотные ладошки гладят и гладят Асины взъерошенные волосы.

– А зачем я приходил? – повторил Линар растерянно. – А! Я тебе ключи привез от квартиры жены. Ты же ремонт затеял, а там никто не живет… Кстати, на следующей неделе прилетает Ильдар в отпуск. Приходи в гости с… этой самой… семьей.

– А как же твоя мама? – удивился Адам.

– Да черт с ними всеми, – вдруг рассердился Линар. – Как они мне все надоели! Не волнуйся об отце, я не позволю ему сесть тебе на голову… Раз уж у вас тут Шекспир сплошной.

– Кто? – спросил Адам.

Пятая татуировка Аси гласила: грека реку или река греку?

Эпилог

– Это безумие, – сказала Ася, обмахиваясь кипой документов на всех детей оптом.

– Это семья, – поправил ее Адам.

– В нашем случае это одно и то же, – засмеялась она, оглянувшись на него, и нахмурилась. – Адам, твоя мама вот-вот хлопнется в обморок. Дай-ка сюда этого нового ребенка.

– Перестань называть Марусю новым ребенком, – возмутился Адам, отстегивая слинг.

– Перестаньте называть Мириам Марусей, – возмутилась Мадина, действительно очень бледная.

На русско-абхазской границе было многолюдно и жарко.

Асе казалось, что они пролетели половину страны быстрее, чем двигались к таможенному досмотру.

Степан уже весь извертелся, и Ева с Димдимом катали его, как мартышку, на вытянутых руках. Маруся в слинге глазела по сторонам круглыми черными адамовыми глазами.

Мадина держалась стойко, но была до смерти испугана.

Понадобилось много времени и сил, чтобы наконец оказаться здесь.

Перед Асей загорелся зеленый сигнал, и она, потянув Димдима за собой, а вместе с ним и остальной детский паровозик, шагнула в кабинку. Усталый таможенник посмотрел на ворох свидетельств о рождении с обреченностью.

– Мириам Адамуровна, один год, – произнес он.

– В слинге, – пояснила Ася, привставая на цыпочки, чтобы было лучше видно. – Это самый новый ребенок.

– Дмитрий…

– Я, – Димдим поднял руку, как на уроке. – Я племянник, мне двенадцать. Там где-то нотариальная доверенность от моих родителей. По правде говоря, не люблю жару. Я бы сюда в жизни не поехал, но Ева одна не вывезет такую толпу родни.

– Ева – это я, – Ева кивнула на свое свидетельство. – Ева Адамуровна, девять лет.

– И Степан Адамурович, – Димдим поднял Степана на руки. – Четыре года. Заноза в одном месте.

– В заднице, – пояснил Степан на случай, если таможенник не понял.

Ася посмотрела в потолок.

– Цель визита? – спросил таможенник.

– Встреча с родственниками, – отозвалась Ася, – моя свекровь из Абхазии.

После этого таможенник утратил к ним всякий интерес, и пытка прохождения границы осталась позади. Они воссоединились на бетонной площадке за зданием и побрели в сторону огромной стоянки. Водители маршруток и такси едва не хватали их за руки. Такая большая толпа с чемоданами, детьми и явной платежеспособностью казалась им