— А что сказать? — буркнул витязь.

— Скажи, что придём, — улыбнулась Умила.

Теперь смятение и непонимание окутали Баровита; настороженно всматриваясь в лукавую улыбку, витязь не знал, что и сказать.

— Завтра у нас смотр младшей дружины, — не дожидаясь слов витязя, заговорила Умила. — А вот опосле завтрашнего мы придём.

— Ох, ладно-то как, — всплеснула руками Дуня, — а я подготовлюсь, аки следует.

— Тогда я кольчугу твою из кузни заберу, — встрял Гроздан, — дома тебе отдам.

— Ага, — улыбнулась Умила.

— Славно-то как, — растерянно улыбнулся Азар. — Тогда ждём вас в гости. А покамест задерживать вас не станем, а то Ждан осерчает.

Не переставая улыбаться, Дуня подхватила под руки Азара и Гроздана да поспешила к торговой площади. Умила махнула им на прощание, направилась к калитке, к нарастающему веселью. Баровит в один шаг догнал её, обхватил тонкую талию.

— Ты чего удумала?

— Ничего, — округлив глаза, пролепетала девушка. — Что дурного в том, дабы с твоей роднёй познакомиться получше?

— А ты думаешь, что оно на пользу пойдёт? — горько ухмыльнулся Баровит.

— Да, — рассмеялась Умила.

Поцеловав его щёку, омуженка побежала к калитке. По сердцу разлился жар, мысли витязя устремились к Умиле. Не желая отставать, Баровит зашагал следом.

* * *

Дышать становилось всё сложней. От долгого бега сердце бешено колотилось, стылый воздух наполнял лёгкие, впиваясь тысячью игл. Шум листьев, вой ветра — всё это заглушал собственный пульс. Вечерняя дымка сворачивалась меж вековых деревьев, хороня последние лучи скрывшегося за горами светила. Словно предупреждая об опасности, вдали встревоженно прокричал сыч. Еловые лапы опускались всё ниже под тяжестью дланей Тары. Богиня желала укрыть от чужих глаз живое биение, сохранить юную душу. А посему гибкие стебли трав выпрямлялись, стирая следы; тени кустарников размывались, принимая человеческие очертания, обманывая зрение. Юноша чувствовал благосклонность Тары, и это придавало сил. Кутаясь в широкий плащ, он перепрыгивал поваленные стволы, приземляясь мягко, словно рысь. Стараясь не задевать шелестящую поросль, не тревожить лесную живность, наворопник спешил к острогу. Любой шорох мог выдать его, и время неумолимо таяло. Ноги подкашивались, сознание плыло. Огромных сил стоило наворопнику взять верх над истощённым телом. То, что ему удалось узнать, стоило слишком дорого, стоило сотен жизней.

Что-то длинное, чёрное впилось в землю, преградив ему путь. Всмотревшись в сплетённые кроны, наворопник замер.

— Стой, — раздался властный голос. — Кто ты?

— Свой я, — улыбнулся наворопник, узнав этот голос. — Неужто я добрался? Неужто поспел?

Ноги подкосились, дрожь разлилась по рукам. Неожиданно для себя он опустился на колени.

— Марун? — голос прозвучал иначе, взволнованно.

С широкой ветви спрыгнул лучник, подбежал к обессилевшему товарищу. Вцепившись в капюшон разведчика, опустил его.

— Отчего ты один? Где другие наворопники?

— Яр, — прохрипел Марун, пытаясь отдышаться, — помоги мне подняться… мы разделились, ушли в разные стороны… Неужто я один воротился?

— Не ведаю того, — пожал плечами лучник, поднимая его, — может, с другой стороны к острогу подошли… Идём, как раз всё узнаем.

Дрожа всем телом, Марун навалился на плечи товарища, зашагал к непроглядной тьме сгущающегося леса. Яр поднял голову, всмотрелся в шелестящий мрак.

— Оставайтесь здесь. Я к вам вернусь, как Маруна до острога доведу.

— Ага, — послышалось откуда-то сверху, — ладно.

* * *

Грея ладонь над пламенем свечи, облокотившись на подушки, Родослава утопала в мыслях. Силы понемногу возвращались, вытесняя из тела холод Нави. Роду разместили в домике Акима, пусть и небольшом, но тёплом и уютном. На печи пристроился Каркун, время от времени расправляя крылья или чистя угольные перья. Родослава отстранила от свечи руку, взглянула в окно — темень. Прошла уже неделя с тех пор, как трое наворопников покинули острог. И ни весточки. Тревога сжимала сердце, а слабость, ещё присущая телу, клеймом беспомощности охватывала душу. Что-то важное ускользало от неё.

Дверь со скрипом распахнулась, заставив богатыршу вздрогнуть. Шатаясь, из сеней вышла тень. Сделав пару шагов навстречу, рухнула на пол. Рода не видела в госте знакомых черт, но отлично понимала, кто перед ней. Вскочив на неокрепшие ноги, она подлетела к разведчику.

— Сыне, что с тобой? — шепнула она, опуская капюшон с его головы.

— Я истратил все твои зелья, мати, — вымученно улыбнулся Марун, — истратил живую воду, да всё ж разузнал кое-что.

Всматриваясь во ввалившиеся щёки сына, в тёмные круги, пролегшие под глазами, Родослава понимала, что он не ел и не спал несколько дней. Это могло стоить ему здоровья, а может, и жизни, ведь зелья дают силы, обостряют слух и зрение, но при этом укорачивают земной путь.

Резко развязав шнуры, Рода сбросила с сына плащ. Рывком подняв наворопника на ноги, помогла дойти до кровати. Уложив его, налила в кружку молока.

— Что же ты узнал? — шепнула она, протянув сыну молоко.

Марун жадно осушил кружку; утерев пушащиеся усы, всмотрелся в серые глаза матери.

— Огромное войско подходит к Ордосу, — прохрипел юноша, откидываясь на подушки.

— Ты дошёл до Ордоса? — удивилась Рода, прикидывая расстояние до той крепости.

— Да, — кивнул Марун. — Пока в Ордосе лишь небольшое войско в две-три сотни. А вот к Ордосу тянутся тысячи… А самое худое, что тысячи те делятся натрое. Леха и Зайца я отправил за двумя частями, сам же остался у Ордоса.

— Тебя видели? — насторожилась богатырша.

— Да, — кивнул наворопник, — двое дозорных. Пришлось их убить…

— Значит, аримийцы знают, что кто-то за ними следил, — рыкнула Рода от досады.

— Нет, — широко улыбнулся Марун. — Ты ж не зря меня всему учила. Я их плоть под бера разорвал… к тому же там неподалёку как раз два бера грызлись… я шерсти ихней на раны налепил… всё ладно вышло.

Рода удовлетворённо выдохнула:

— Молодец.

— Мати, — схватив богатыршу за руку, наворопник заговорил тише, — я не уверен в том, да всё же по направлению понятно, что один отряд идёт к Ерге. Второй направляется в сторону Кинсая, там по пути разве что Полозов. Нужен ли им такой крошечный городишка?

— Мда, — протянула Рода, — в Полозове, окроме коней да пары лодий, нет ничего. А вот крепость богатая им надобней.

— А ещё, — шепнул Марун, — не думается мне, что несколько сотен новой силы будут сидеть в Ордосе… как пить дать, к нам сунутся.

Родослава улыбнулась сыну, погладила его смоляные волосы.

— Ладную смену себе взрастила, — сказала она, поцеловав юношу в лоб, — ты гордость моя. Отдыхай, сыночек, выспись. А я покамест с Рагдаем перемолвлюсь.

Ухватив мать за руку, Марун встревоженно посмотрел на неё.

— Нет времени у нас, мати. Они наверняка сразу на нас пойдут. Я бежал со всех ног, дабы времечка для нас отбить. Когда у врат наших ворог встанет?