–Хороший мальчик, Шенни.

Я распахнул глаза, не понимая, где нахожусь. Мама ласково гладила меня по голове.

–Ты справился, последний урок подошёл к концу.

От счастья и облегчения я разрыдался, пряча лицо в маминых коленях, а она продолжала гладить мои волосы. Я считал себя взрослым, но всё равно лил слёзы, как самый настоящий младенец.

Урок был выучен. Мама помогла мне понять правду. Смерть – ужасна; нельзя забывать о ней и эгоистично проживать годы. Если я хоть ненадолго забудусь, сильно пожалею. Нужно быть хорошим. Всегда хорошим. И тогда я смогу жить.

Преподав мне последний урок, мама сбросила с плеч тяжёлый груз и успокоилась. Её перестали мучить кошмары. Как врач, удостоверившийся в хорошем самочувствии пациента, она вздохнула свободно.

Наша жизнь начинала потихоньку меняться. Ещё несколько лет мы прожили в лесном домике, а потом мама вдруг решила, что мне можно ходить в школу.

–Больше нет необходимости в домашнем обучении,– сообщила она торжественно.– Отныне тебя не собьют с пути ни друзья, ни учителя.

–Конечно.

Мы переехали обратно в город, когда мне исполнилось четырнадцать. Мама вернулась к работе врача и сняла нам небольшую квартирку. Впереди ждала неведомая мне ранее школьная жизнь.

Влиться в неё оказалось на удивление просто. Я даже обрадовался новым лицам и впечатлениям. Я всегда был таким – любил играть в компании, поэтому новые знакомства принесли больше радости, чем страха или волнения. Конечно, я многим казался чудаком,– всё-таки, жизнь в изоляции оставила свой глубокий след. Но я был хорошим мальчиком. А хорошие мальчики всем нравятся.

Учился я не то чтобы блестяще, но вполне хорошо, поэтому и учителя часто меня хвалили. Жизнь вошла в ровную, утоптанную колею.

После всего пережитого казалось, что я попал в счастливый сказочный мир, а прошлое, наполненное смертями и мамиными тренировками, было страшным кошмарным сном. Так приходишь в себя по утрам с путаницей мыслей в голове и не понимаешь, были ли смешавшиеся в памяти картинки реальными или просто игрой расшалившегося воображения.

Разумеется, жизнь в городе не могла на меня не повлиять. Особое впечатление произвели фильмы. Привыкший к маминым обучающим кинолентам, я с удивлением открыл для себя совершенно новый мир.

Нет, я не засиживался целыми днями за телевизором, потому что хорошие мальчики не портят глаза перед синим экраном, но пару раз ходил с друзьями в кинотеатр. Увиденное там ошеломило.

Главные герои совершали странные поступки: дрались с негодяями, бросались в пожар ради спасения людей, подставлялись под пулю, защищая товарищей. Они рисковали собой, подвергаясь опасности, а потом жили долго и счастливо.

–Мам, разве хорошие люди дерутся?– спросил я у мамы, вернувшись домой после одного из подобных кинопоказов.

Мама вздрогнула всем телом, и лицо её, до этого расслабленное и умиротворённое, сразу же наполнилось желчью.

–Нет, ни в коем случае.

–А полицейские? Их долг – ловить преступников, а тут так или иначе приходится применять силу. Правильно?

Мама надолго замолчала.

–Полицейским можно,– через силу выдавила она.

–Потому что они хорошие люди?– понял я.

–Они защищают всех нас, а значит, хорошие. Они дерутся во благо общественного порядка, а не ради личных эгоистичных мотивов. Они совершают хорошие поступки, поэтому им можно.

Я понял: во всех правилах есть исключения. Рисковать и драться во благо кого-то – можно. Смерть тебя не заберёт, потому что ты – хороший человек. Поэтому герои в фильмах всегда выходили сухими из воды.

* * *

Мама, как и я, вошла в новый городской ритм и выглядела гораздо здоровее, чем прежде, хоть и не вернула былой красоты. Мы спокойно коротали дни в нашей квартирке, и я думал, что теперь так будет всегда.

Но ошибался. Всё произошло в день моего поступления в институт. Да, тот самый институт, где мы сейчас учимся, Ли.

Мы с мамой захотели отметить знаменательный день и сходили вечером в ресторан. Мы редко посещали подобные заведения, оба были слишком заняты, но иногда, по праздникам, разрешали себе расслабиться.

Мама была счастлива, а значит, радовался и я. Волшебное настроение того вечера оборвалось, едва мы переступили порог квартиры. Там кто-то находился. Свет был выключен, но двери открыты, хотя мы с мамой всегда запирали их на ключ. Из гостиной доносился шум и еле слышная ругань.