- Мочу, молчу – хмыкнул он, и мы снова выпили.

- Алфереш-Мор и начальник полиции пьют на моей кухне. Кому я смогу это рассказать? Мне же никто не поверит! – вдруг раздались причитания.

А мы втроем переглянулись, и громко расхохотались. И тут я поняла, что все у нас будет хорошо.

… Я тогда не знала, что ошибаюсь…

*«Гроб в четыре пенни» — термин времён Викторианской эпохи, описывающий одни из первых приютов для бездомных или попросту ночлежки, которые были созданы для жителей Лондона. Они выглядели примерно так, как я и описала. У меня на страничке в контакте я выложила фото, как они выглядели, или можно найти их в инете.

Глава 19. В воскресенье в музее долго смотрел на картину Мане «Кабачок», искал, где там, собственно говоря, кабачок

-Вы искушаете?

-Нет, просто показываем.

-Босхиальное.

- Кора! Милая, в меня нельзя швыряться чесоткой! Я же только из больницы!

- Доктор сказал, что ты здоров! Индюк щипанный!

- Кора! И вот диарея тоже лишняя. Это ты в своем морге понабралась? Я болен!

- Я тебя потом сама вылечу!

- Кора, но я же извинился!

- Да! За что? За то, что полез без подкрепления в самое логово бандитов и воров? В самую знаменитую ночлежку квартала Айтчепл? Во фраке? Мозгов совсем не было? Испарились?

- Ай, Кора! Больно. Эти огненные искры щиплются! Я не виноват! И я туда не лез. Я мимо проходил!

- Мимо? И в чем ты не виноват? В том, что такой самовлюбленный осел?

- Ай!

- В том, что мозгов так и не нажил к четвертому десятку? В чем ты виноват?

- Ой!

- Что думаешь только о себе? Эгоист махровый!

- А вот сейчас обидно было! Ой! Виктор! Она меня убивает! А я только после больницы!

Виктор невозмутимо поднял голову от бумаг и хмыкнул.

- Я бы присоединился и помог…. Коре. Поэтому не вмешивай меня, Эд – ответил он.

А Эдмунд бросился от меня наутек прямо в детскую, где его за баррикадой ждали Винс и Пьер.

Перед эти я уже один раз разрушила баррикаду, и Эдмунд вылетел, отвлекая меня и давая сыновьям время её восстановить.

Я же села в кресло и сдула прядь волос со лба. Сложное это дело воспитание.

С момента ранения Эдмунда прошло две недели. В столице наступило странное затишье как перед большой бурей. Я работала, ездила на приемы в сопровождении Виктора и Натали, но делала это не часто. Эдмунд всё это время провел в Центральной больнице, наотрез отказываясь перебраться в особняк. Меня боялся. Я хотела было его навестить, но Виктор сказал, что Эдмунд просил не приходить. Я спросила о причине. А тот сказал что-то неопределенное. Мол, не хочет Эдмунд показывать слабость, передо мной.

- Ага, то есть лежать в гробу в обносках и с ножом в животе - это ничего. Это можно. Кора и не такое видела. А вот на больничной койке – это не нужно. Это мы стесняемся – пожала я плечами.

Но не приходила. Это его выбор и я его уважала. Но по приезду в особняк устроила ему «теплый» прием, тем более что профессор Лоринж меня проинформировал, что хотя и есть еще последствия ранения, но даже швы уже сняли. А магическое истощение удалось почти полностью ликвидировать. И хотя поберечь себя следует, но в целом Эдмунд здоров.

Я даже вспотела, носясь за ним по всему особняку и насылая на него легкие проклятья, попадая заклинаниями, не причиняющими особых проблем, и кидаясь в него подушками. Винс и Пьер были в полном восторге. Узнав причину моего недовольства, которую я им подробно объяснила, оба покачали головками и сокрушенно сказали:

- Дядя Эд, это было не умно – сказал дипломатичный Винс.

- Дядя Эд, мама говорит что – «Глупого и в алтаре бьют» - процитировал меня Пьер.

Правда они вот объединились с Эдмундом и выступали на его стороне, но ответ Винса меня порадовал, и я согласилась с его мнением.

- Ну, мама? Ты сильная. Ты и так справишься. А дяде Эду помочь нужно.

- Мам, это не честно! Один дядя Эд - против сердитой тебя – кивнул брату Пьер и битва диванными подушками возобновилась.

- Виктор? Это что? – удивленно спросила я, указывая на чертежи.

- Я собираюсь снести Айтчепл – ответил он мне.

- Серьезно? - удивилась я.

- Да. Это клоака. Там уже ничего не поможет. Антисанитария, безнадежно устаревшее водоснабжение и канализация. Ничего там восстановить нельзя. Только снос и постройка новых домов. Вот разбираюсь с проектами – ответил он.

- Это наверняка вызвало недовольство?

- Да, не без этого – потер он воспаленные глаза – Возражение масса. Но я отобьюсь. Я когда бегал по кварталу в поисках Эдмунда окончательно понял что нечего там восстанавливать. Нужно сносить. Чертежи меня не устраивают. Бюджет города не резиновый. Нужно как-то заинтересовывать инвесторов. К тому же вскрылось очень много финансовых махинаций, хищений и откровенного воровства бюджетных денег – продолжил он.

- Воруют – протянула я – Этого следовало ожидать. Контроля над ними не было последнее время никакого. Твой предшественник мало занимался делами, которые не касались выпивки и женщин. А ты сам знаешь, откуда начинает гнить рыба.

- У меня заседания одно за другим, в ближайшие дни буду сильно занят. Вы с Эдмундом куда сегодня? – спросил он.

- У нас по плану посещение выставки этого художника и мецената Сьера Уолтер Джорж Сикерта. Мы не попали на открытие выставки, но посетить ее все же стоило бы. Натали кстати к нам присоединиться?

- Да. С этим твоим другом Сьером Френсисом Джоном Тамблти – улыбнулся довольно Виктор.

- О! У них все же что-то наметилось?

- Нет, увы. Этот твой друг на редкость зануден. Он так ни разу у Натали и не заночевал. И вообще кроме поцелуев руки – дальше не заходит. Что с ним не так? Натали жалуется, что она уже чуть ли из платья не выпрыгивает.

- У меня с ним дальше дружеской перебранки никогда ничего не заходило – ответила я – Понятия не имею.

- Натали подумывает пригласить его домой и открыть ему дверь голой – хмыкнул Виктор.

- Эм… Я пойду рушить укрепления из подушек. А то