– Штаны с дырой. – Воронецкая вернула пистолет своей подруге. – В прямом смысле. За неделю дорогущий костюм ухайдакал, а я за него большие деньги выложила. Пиджак, я так понимаю, приказал долго жить?

– Вот, махнул не глядя, – ответил фразой из старого фильма, который я часто в детстве смотрел с батей, и распахнул полы пальто. – Две вещи за одну.

– На Новый год подарков от меня не жди. Нет смысла, все равно не ценишь, – заявила Стелла. – Все, садись в машину. Девчонки, вы тогда с Ларисой езжайте, хорошо? Просто с этим чудищем находиться рядом никому не рекомендуется, от него вирусом невезения можно заразиться.

– Ой, да ладно! – хихикнула та ведьма, которую Воронецкая назвала Васькой. Черт, не дай бог в такую влюбиться – синеглазая, с ямочками на щеках, с короткой тугой русой косой и в невероятно шедшем ей черном брючном костюме с белой сорочкой. – Все уже знают, что ты из-за него с Изольдой подралась.

– Да ладно?! – оживился Нифонтов. – С Изольдой? Это у которой станок такой, что глаз не отвести? Я ее знаю! Прямо подрались? Слушай, Валера, я тебя чем дальше, тем больше уважаю. За меня лично разве что только врачи сражались, а вот женщины – никогда.

– Вы если дальше беседовать думаете, так машины к обочине отгоните, – посоветовал я им. – А то сейчас кто-нибудь гайцев вызовет, и будем еще с ними объясняться.

И правда, водители огибавших нас машин были, мягко говоря, не слишком довольны происходящим. Но высказывать что-то опасались, ибо пистолеты ведьмы так и не убрали. Впрочем, возможно, они думали, что здесь снимают кино, по крайней мере, из открытого окна одной из машин я такую версию услышал.

– И то правда. – Нифонтов полез в кабину. – Воронецкая, вели подругам освободить полосу для движения!

Подруги спорить не стали. Более того, они дружно, кроме, разумеется, Стеллы, залезли в тот мерс, что перегораживал дорогу отдельскому микроавтобусу, и уехали, даже не став ни с кем прощаться.

– Рад, что на этот раз мы разошлись без ругани и взаимных оскорблений, – сообщил ведьме Нифонтов, снова вылезая из машины, на этот раз, правда, уже на обочину. – Не говоря уж о травмах разной степени тяжести.

– Смотрю, твоя помогайка весела и здорова. – Кивнула Стелла в сторону Мезенцевой. – Ей тогда ведь крепко досталось, я помню. Пиявец ее так о стену приложил, что мама не горюй.

– Твоими молитвами, – отозвалась Евгения. – Спасибо за заботу.

– Ладно, мы тоже, пожалуй, поедем. – Воронецкая глянула на предрассветную луну, которая становилась все тусклее и тусклее на фоне стремительно светлеющего неба. – Не знаю, как вы, а я вторую ночь на ногах.

– Слушай, я все равно не успокоюсь. – Нифонтов наклонился к ушку ведьмы и очень громко шепнул: – Нет, вы серьезно с Изольдой из-за Валеры подрались? Прямо вот с воплями, визгами, вырыванием волос и тому подобным?

– Да кого ты слушаешь?! – возмутилась Стелла. – Этих болтушек? И потом – мы серьезные ведьмы, а не старшеклассницы, делать нам нечего, как только из-за какого-то…

– Точно подрались, – констатировала Женя. – Поверь моему опыту. Валера, да ты роковой красавец, оказывается. Зря я тогда тебя осекла, может, и надо было твой подкат по-другому расценить. Опять же – разнообразие, а то все служба, служба…

– Да? – Стелла недовольно глянула на меня. – А мне рассказывали, что ты вроде как с Сашкой Смолиным путалась одно время, правда, не очень успешно, он потом тебя бросил. Впрочем, говорят еще, что он именно из-за тебя невесть куда из Москвы и сбежал. Просто ты его так своими домогательствами достала, что проще страну проживания было сменить, чем от тебя отвязаться.

– Не получилось без взаимных оскорблений, – запечалился Нифонтов, одновременно с этими словами кладя ладонь на плечо насупившейся Мезенцевой. – Жаль. Как ни встреча у нас с тобой, Воронецкая, случается, так непременно свара выходит.

– Надо реже встречаться, – с готовностью предложила Стелла. – А лучше и вовсе этого не делать, я только рада буду.

– Не давай повода – не встретимся, – заметил Павел, выбираясь из микроавтобуса, причем в руке у него находился листок с моим рисунком. – Валер, а это что такое?

– Серьга, – ответил я. – Старинная, работы восемнадцатого века как минимум.

– Красивая, – причмокнул оперативник и ткнул пальцем в рисунок. – А это, стало быть, камушки?

– Ну да, – охотно ответил я. – Здесь, в центре, бриллиант, а тут рубины. Паш, а ты ее где-то видел?

– Просто интересно, – расплывчато ответил Михеев. – Ладно, друзья, поехали уже. Ни малейшего желания нет в пробке на въезде стоять.

– Валера, надеюсь, ты едешь со мной? – нейтрально поинтересовалась Стелла, но некое напряжение в ее голосе я услышал.

Странно, но я не знал, что ответить. С одной стороны, она ехала меня спасать, даже помощью заклятых подруг заручилась, с другой – компания оперативников мне была очень любопытна, и не в последнюю очередь этот интерес распространялся на рыжую и зеленоглазую Мезенцеву.

– Конечно, – ответил за меня Михеев. – Он ведь джентльмен.

Странно, это решение здорово противоречило его собственным недавним словам, но раз уж так, то так.

– Мне бы хотелось услышать его ответ, – неожиданно напряженно возразила ему Воронецкая.

– Смешная ты. – Я подошел к ведьме и приобнял ту за плечи, которыми она немедленно недовольно шевельнула, сбрасывая мою руку. – Ты меня и на том свете разыщешь, наверное. Ну, хотя бы для того, чтобы сказать, насколько я тебе безразличен.

– Баян, – зевнув, произнесла Мезенцева. – Не сказать плагиат. Коль, погнали уже. Только резко не тормози, если что, я попробую хотя бы немного поспать.

– Спасибо вам, – подал голос и я. – За то, что выручили. И рад знакомству. Если вдруг понадоблюсь, звоните, телефон у Павла есть.

– Ловлю на слове, – без тени шутки отозвался Нифонтов. – Если что, наберу.

Этот может, сразу ясно. И он на самом деле моего обещания не забудет.

Кстати!

– Паш, а ты ведь о чем-то хотел со мной поговорить? – обратился я к Михееву, который как раз полез в микроавтобус. – Ну, еще до того, как я в гости силком угодил?

– Да что теперь-то, – буркнул он. – Тем более что желание свое я уже израсходовал.

– Брось. – Недовольно поморщился я. – Давай не будем все мерять на то, что кто кому должен. Есть простые человеческие симпатии и антипатии, к тому же помноженные на обыкновенную признательность.

– Есть, – не стал спорить со мной Михеев. – Но на эту тему мы поговорим чуть позже, хорошо? А пока нам всем для начала надо просто-напросто выспаться.

Микроавтобус мигнул задними огнями, газанул и покатился в сторону Москвы, я прощально махнул им рукой. Стелла, разумеется, ничем подобным и не подумала заниматься, да и во взгляде ее ничего доброго не читалось.