Как припекло, так он сразу Покон вспомнил. А до того чего же? Если бы не сотрудники Отдела, он бы сейчас, между прочим, мою печень ел на моих же глазах, и плевать ему было бы на этот Покон. А после закопали бы мои кости в лесу и все, взятки гладки, никто ничего никогда не докажет.

Но надо соглашаться. В данном случае я на самом деле выиграю больше, чем упорствуя и требуя ружье. Да и рыжая права, эти трое меня, по сути, с того света вытащили.

– Это серьезная клятва, – сообщил мне Павел. – Он ее не нарушит, и его дети тоже, не сомневайся.

– Но есть ведь и другие оборотни? – резонно заметил я. – Мы сейчас уйдем, а он, не сходя с места, достанет телефон и позвонит какому-нибудь… Ну, не знаю… Агафону. Позвонит и попросит глянуть, насколько интересен мой внутренний мир в буквальном смысле. Ребра там, селезенка, все та же печень.

– Для тех, кто на бронепоезде, – влезла в разговор рыжая. – Прозвучали слова «ни мыслью». Этого достаточно. Валера, поверь, эти существа к подобным клятвам относятся куда серьезнее, чем люди, потому что знают, что за их нарушение кара последует непременно. Люди всегда надеются на «пронесет» и «обойдется», а они точно знают – не-а, не пронесет. Так что все ровно.

– Если что, за них отвечу я, – веско произнес Михеев. – Слово.

– Не вам верю. – Я ткнул пальцем в сторону недвижимо стоявших оборотней. – Вот им. Все, конфликт исчерпан целиком и полностью. Мстить не стану.

– Спасибо. – Павел положил мне руку на плечо. – Это правильный выбор.

– Надеюсь. – Я глянул на него. – Если не сложно, руку убери. Ну, будь я еще в одежде – туда-сюда, но вот так… Есть в этом что-то не очень правильное, если ты понимаешь, о чем я. Нет, я здорово замерз, конечно, но так греться не готов.

Павел расхохотался, его поддержала рыжая девица, а Любава, глянув на нас, медленно направилась в сторону дома.

– Дормидонт, на два слова, – отсмеявшись, обратился к вожаку Михеев. – Пошепчемся.

Вожак и оперативник отошли в сторонку, оборотни отступили к крыльцу дома, Ратмир достал нож и начал его острием выковыривать дробинки из плеча Сашка, из-за чего тот время от времени стонал от боли.

– Я Нифонтов. – Протянул мне руку мужчина со шрамом на щеке. – Николай. Рад знакомству, Валера. Пал Палыч много про тебя рассказывал, большей частью хвалил. Теперь сам вижу, что ты еще та сорвиголова. Необычное свойство для Хранителя кладов, они, насколько я знаю, обычно тихие и мирные люди, предпочитающие всегда оставаться в тени.

– Везет другим Хранителям кладов. – Я ответил на рукопожатие. – У меня так не получается, всякий раз какая-то фигня происходит. То одна, то другая.

– Евгения. – Рыжеволоска тоже протянула мне свою узкую ладошку. – Мезенцева.

– Очень приятно. – Я пожал и ее руку. – Ребята, а почему вы Павла Пал Палычем называете? Он, конечно, постарше вас будет, но не сильно намного.

– Почему? – Николай почесал затылок. – Я не знаю. Как-то так с самого начала повелось. Мне его так представили в свое время.

– Мне тоже, – подтвердила Евгения. – Пал Палыч и Пал Палыч. Тем более ему это имя идет. Сам погляди – спокойный, рассудительный.

Спокойный и рассудительный Михеев в это время тыкал пальцем в грудь Дормидонта, который был выше его на пару голов, и что-то тому выговаривал.

Тем временем на поляне снова появилась Любава, она вышла из дома, держа в руках какую-то мягкую рухлядь.

Как оказалось – одежду.

– Возьми. – Протянула она ее мне, подойдя поближе. – Может, велико будет, но лучше так, чем никак.

– Не с трупа? – опасливо спросил я, принимая подарок. – Не то чтобы я был мнительный, но все же.

– Нет. – Качнула головой оборотница. – Это просто одежда и все.

– Спасибо, – помедлив мгновение, сказал я. – Спасибо. И если тебе будет интересно – тогда, на лестнице, я просто защищался. Радости сделанное мне не добавило. Братца твоего я убил с удовольствием, врать не стану. Думал, что убил. А к тебе у меня злости не имелось. Тебе просто не повезло, ты оказалась не в том месте не в то время.

– Но если бы тебе дали ружье, ты бы меня застрелил? – уточнила Любава.

– Если бы ты стояла на месте и не пыталась меня убить – нет, – снова с запинкой ответил я. – Единственную из всех.

– И допустил бы ошибку, – покачнувшись, произнесла оборотница. – Стаю надо или не трогать, или убивать всех до единого. Оставь хоть одного – и он раньше или позже доберется до тебя. Но нас не бойся, Хранитель кладов, мы зла тебе не принесем. Это на самом деле так.

Она развернулась и пошла к дому.

– Серьезная барышня, – негромко сказал Нифонтов. – И сказала все верно. Семейные узы для оборотня все, это их центр Вселенной.

– Потому, даже если бы ты эту милашку пожалел, ее бы убили мы, – добавила Мезенцева. – Ничего не поделаешь, законы бытия. Хорошо, что не пришлось этим заниматься. Не люблю крови, даже незряшной.

Из одежды мне перепали серый джемпер-«обманка» с белым воротником и серое же летнее пальто, которое, увы, было мне великовато. Интересно, кто это у них такой модник и носит подобные наряды? Видно ведь, что вещь качественная, чуть ли не на заказ сшитая.

И как же мне стало хорошо, когда я натянул на себя одежду. Как же мне стало тепло!

Тем временем сотрудник Отдела и вожак стаи ударили друг друга по рукам, после чего оба направились к нам.

– Все, мы можем идти, – сообщил нам Михеев. – О, Валера, да ты приоделся! Прямо как денди лондонский стал, честное слово!

– Ну да, что-то в этом роде. – Кивнул я и крикнул: – Ратмир, отвлекись на минуту. Было сказано, что мои вещи в вашей машине. Если это так, верните их мне.

– Вернут, – прогудел вожак. – Ты так и не назначил виру, Хранитель. Это надо сделать, иначе клятва не будет исполнена до конца.

– Как же не назначил? – Улыбнулся я. – Цена прозвучала с самого начала. Жизнь, досточтимый Дормидонт. Жизнь. И раз мы решили, что не ваша, то, выходит, чья-то чужая. Того, на кого я вам укажу.

– Если этим «тем» окажется человек, то за данное убийство ответят не они, а ты, – заметил Николай, внимательно слушавший наш разговор. – Просто имей это в виду.

– Люди разные бывают, – парировал я. – Есть хорошие, есть плохие. Но если речь пойдет о человеке, обещаю прежде обсудить данную тему с Павлом.

– Пусть будет так. – Кивнул Дормидонт. – Ты назвал виру за жизнь всей моей семьи, я ее принял целиком и полностью. Мы или убьем того, на кого ты нам покажешь, или сами умрем. И более между нами ссоры нет.

Он очень отчетливо выделил в своей речи слово «всей», и мне стало ясно, что оборотень хотел дать понять. Так он попросил меня не выдавать отсутствующего на поляне члена стаи, того, что погоны старшего лейтенанта носит.