Глава 57

Демон

– Демон! – в унисон вскрикивают братья, дернувшись в мою сторону, но так и не подбежав ко мне. В их глазах застыл ужас, и они переводят взгляды с меня на отца, и обратно.

– Серьезно? – усмехается отец, слегка скривившись. – Что за цирк? Пистолет не заряжен.

– Правда?

У меня по спине стекает струйка пота, а лоб покрывается испариной. Если оружие на самом деле пустое, то это и правда цирк. Но я решаю идти ва-банк. Снимаю пистолет с предохранителя, тот щелкает, заставляя всех вздрогнуть. Потом передергиваю затвор и слышу глухой звук, какой бывает только при заряженном оружии.

– Слишком тяжелый для пустого, – произношу я, услышав, как патрон встал в ствол.

Братья снова дергаются, но папа останавливает их взмахом руки.

Крепче обхватив рукоять, снова приставляю ствол к виску. Отец ощутимо напрягается, а потом медленно выдыхает и качает головой.

– Блядь, из-за бабы.

– Я люблю эту, как ты сказал, бабу. Без нее мне терять нечего.

– Господи, какой идиот, – снова вздыхает он и, обойдя стол с другой стороны, садится в кресло. Немного ослабляет галстук и расстегивает две верхние пуговицы рубашки. – Выйдите все.

– Пап… – отзывается Мот.

– Матвей, Денис, на выход. Мне надо поговорить с Димой.

Еще раз окинув нас взглядами, братья покидают кабинет.

– Да убери ты уже пушку, – устало машет папа. – Разговаривать будем. – Опускаю ствол, но из рук не выпускаю и на предохранитель не ставлю. – Ты же понимаешь, что я могу в любой момент добраться до нее?

– Тогда я пойду к Полкану, и у тебя будет враг, вооруженный инсайдерской информацией.

Желваки на челюстях отца играют так выразительно, что четко выдают всю ярость, которая бурлит в нем.

– Забирай свою девку и покинь мой офис. И навсегда запомни день, когда ты принял решение предать семью.

Ставлю пистолет на предохранитель и кладу на край стола. Смотрю прямо в глаза отцу.

– Это не семья, если она играет против тебя.

Оставив эти слова повиснуть в воздухе, выхожу из кабинета отца и иду на поиски своего Ангела. В коридоре меня встречают братья.

– Ну что? – спрашивает Дэн

– Ничего. Отпустил.

– И что дальше?

– А дальше, думаю, я больше не Громов.

– Херня, – отзывается Матвей.

– Посмотрим, что скажет отец.

– Матвей Алексеевич, Денис Алексеевич, – раздается у меня за спиной, и братья переводят взгляды в ту сторону, – Алексей Валерьевич просит вас зайти.

– Ладно, брат, на связи. – Мот стучит меня по плечу, Дэн молча повторяет его движение, и они уходят к отцу в кабинет, а я иду дальше по коридору.

Возле кабинета, где прячут моего Ангела, стоят два амбала. Подхожу ближе и смеряю их тяжелым взглядом.

– Отошли.

– Алексей Валерьевич сказал…

– Пойди и спроси у Алексея Валерьевича, что он сказал! – рявкаю я.

Один из охранников отходит, а я врываюсь в кабинет. Геля бросается ко мне, но на середине пути ее ноги подкашиваются, и я едва успеваю подхватить ее перед тем, как она упадет на пол.

– Тихо-тихо, – шепчу, целуя в висок. – Тише.

– Что он сказал? Он убьет меня?

– Никто тебя не убьет.

– А папу?

– Ангел, я обещал все разрулить, и сдержу обещание. Доверяй мне, – прошу в который раз. Она кивает и льнет ко мне. – Поехали.

Вывожу ее из кабинета. Охранник, который ходил к отцу, видимо, уточнить, правду ли я сказал, уже вернулся. Ни один из них нас не останавливает. Геля еле передвигает ногами. Хочу взять ее на руки, но она отказывается. Превозмогая боль, выпрямляет спину и идет своей привычной походкой, полной гордости и чувства собственного достоинства. Моя девочка!

По дороге вниз вызываю такси. Сев в машину, называю адрес дома Полкана.

– Дима, это же папин адрес, – испуганно произносит Ангел, когда машина трогается с места.

– Сначала поедем к нему, потом домой. А завтра перевезем твои вещи. Жить теперь будем вместе.

– Мы не торопимся?

– Нет.

– Мне нужно позвонить папе. Хочу поговорить с ним.

– Сейчас приедем, поговоришь.

– Ты не понимаешь! Он может убить тебя, не разбираясь!

Бросаю взгляд в зеркало заднего вида, встречаясь с подозрительным взглядом таксиста.

– Не убьет, – тяну улыбку, чтобы показать водителю, что “убьет” – это просто фигура речи, а не наша ужасная реальность. Понижаю голос и приближаю лицо к лицу Ангела. – Меня убьет, если ты от нас откажешься.

– Никогда, – она быстро качает головой.

– Значит, больше мне ничего не страшно.

Мы едва успеваем войти во двор дома Полкана, как охрана, несколько раз зарядив кулаками в живот и по лицу, скручивает меня, а потом в согнутом состоянии ведет в дом.

– Пустите его! Эй, он только поговорить пришел! Пустите! – кричит Геля, крутясь вокруг.

– Ангел, отойди в сторону, – цежу сквозь зубы. – Тебя могут зацепить.

– Дима!

– Геля, в сторону, я сказал!

На пороге дома появляется Полкан собственной персоной и сверлит нас взглядом.

– Ведите его в кабинет, – кивает охранникам. – Геля, в свою комнату.

– Папа! Он добровольно пришел! И защитил меня от своего отца! Отпусти его! Что за зверство?!

– Геля, в комнату! – рявкает он, когда охранники провожают меня в дом.

– Я же говорила, одни проблемы от этой приживалки, – слышу справа женский голос.

– Инесса, захлопни свое… рот! – рявкает на нее Полкан. – Скройся! Ангелина, в комнату! Развели тут, блядь, анархию!

Поворачиваю голову и вижу, как у Ангела снова подгибаются ноги. Дергаюсь, но охранники еще сильнее выкручивают мне руки.

– Пустите, суки! – ору на них. – Дайте хоть до комнаты ее донесу! Не видите, она идти не может?!

– Чья это, интересно, вина? – рычит ее отец. – Без тебя разберемся.

Я вижу, как он аккуратно берет дочь на руки и идет к лестнице.

– Папочка, – всхлипывает она, обнимая его за шею. – Пожалуйста. Я люблю его.

Улыбаюсь разбитыми губами. Любит.

Амбалы Полкана заталкивают меня в кабинет, обшитый темным деревом и, отпустив, становятся у двери. Я наконец вытираю разбитые губы тыльной стороной ладони и облизываю их, пытаясь оценить масштабы трагедии. Ничего критичного, бывало и похуже. Стою, сжимая и разжимая кулаки, в ожидании своей казни. Хрен его знает, как Полкан отреагирует на мое предложение.

– Ну что? – спрашивает отец Гели, врываясь в кабинет. – Выйдите.

Охранники покидают помещение, плотно прикрыв за собой дверь. Полкан садится в кожаное кресло и кивает мне на кресло напротив, но я игнорирую предложение занять это место.

– Садись и говори, раз пришел.

– Геля переезжает ко мне.

– Да ты что? – криво ухмыляется он. – Я