– Ну и Шурик?..

– Ну да, накачал. Вы зря так ехидничаете, он очень умный, правда, нетерпеливый и завистливый. Это все портит.

– А ты, стало быть, нет?

– Я? – поднял Мартынов рыжие брови. – Я раздолбай по жизни, мне ничего не надо и все по фигу. Запомнили?

– Ну-ну. Ладно, давай дальше.

– Шурик начал делать ставки покрупнее, на явных лидеров – и тут чертовщина началась.

– Начиная с Хайдарова?

– Куда там. Раньше, не менее чем на месяц, и, верите ли, как нарочно, так массированно: что ни день, то новая беда. Явные лузеры… ну, в смысле неудачники, в клочья рвут лидеров.

– А пробовал Хортов ставить на неудачников? – съехидничал полковник, но тут выяснилось, что обсуждаемый субъект уже вернулся с перекура и стоит рядом, с интересом прислушиваясь.

– Конечно, пробовал, – ответил он вежливо, – об аутсайдерах никогда забывать нельзя. Ставя на них, можно немало поднять. Но в моем случае схема не отрабатывала, и неудачники оставались неудачниками. Между тем кто-то срывал огромные деньги, ставя именно на проигрыш того, кто должен был выиграть.

– Как Станислав Васильевич, – задиристо вставил Мартынов.

Хортова всего передернуло, как от удара током:

– Не надо, пожалуйста. Хотя, конечно, вы вправе смеяться. С этого боя-то мозг у меня и поехал.

– Что ты имеешь в виду, Шурик?

Хортов впервые посмотрел в глаза старшему товарищу, и взгляд у него был, как у больного чумкой кролика:

– Вы, Лев Иванович, в жизни часто ошибались?

– Бывало, как у всех, – осторожно ответил Гуров. Вопросы на отвлеченные темы он не любил.

– А вот случалось ли вам, человеку выдающихся умственных способностей, образованному, с житейским опытом, вдруг осознать, что если «А» равно «Б», то не всегда «Б» равно «А»? Случалось ли вам вдруг понять, что дважды два не всегда четыре? А может, то, что есть на свете люди умнее вас…

– А ты не завидуй, – назидательно вставил Мартынов.

Хортов отмахнулся от друга, как от комара:

– Больно надо. Неважно, все это банально и бесполезно. Риторика, одним словом. Факты же таковы. На хайдаровском бенефисе были две ставки: Станислава Васильевича, поставившего наобум и выигравшего пять тысяч, и того, кто сумел просчитать, что встреча закончится нокаутом.

– И сколько же он выиграл?

Хортов посмотрел на полковника почти ласково:

– Все. Он выиграл все. Либо это гениальный пророк, либо он сам все это подстроил. И то и другое невозможно.

Мартынов посоветовал, уже без улыбки:

– Шурик, не сходи с ума.

Хортов грустно ответил:

– Да стараюсь же, но получается плохо.

– Теперь отставили рефлексию – и вперед, в архив. На оцифровку, – подвел жирную черту под разговором молчавший доселе Стас-старший. Он тоже кое-что не любил, особенно драматические паузы в исполнении тех, кто должен пахать как проклятый.

Глава 6. Жертва случайностей – 2

На огромных, как на вокзале, часах высветилось 23:30. Он оторвался от монитора, размял шейные позвонки и с наслаждением прикрыл сухие глаза. Болят они, как будто под веки песку насыпали.

Мелкие строчки статистики, побед, поражений, отмены матчей, отчеты, сообщения пресс-служб о травмах, вакцинациях, скандалах, разводах и свадьбах, состоянии здоровья – все это продолжало пробегать сплошной простыней и перед закрытыми глазами. Безотказный, ни на секунду не выключающийся мозг работал в режиме 24 на 7, сам по себе продолжал сортировать и кодифицировать, размещая нужные биты информации по своим полочкам, чтобы в нужный момент выстрелить правильным прогнозом.

У него особое зрение. Там, где другим видны лишь имена, клички или фамилии на футболках, он видит совершенно иное: состояние здоровья, семейное положение, ключевые точки карьеры, травмы явные и скрытые, километраж, набеганный в каждой игре, время, проведенное на льду, и прочая, прочая. Он давно преодолел ограниченность человеческой природы, время и пространство перестали представлять проблемы. Он давно мысленно побывал во всех уголках земного шара, там, где имеются стадионы, ледовые дворцы, ипподромы, их покрытия он мог описать в мельчайших подробностях так, как если бы сам укладывал. Знал особенности формы и экипировки того или иного производителя получше любого менеджера по продажам. С ходу, без «OK Google», мог охарактеризовать погоду во время легендарного матча 20 января 2016 года в Херсоне на стадионе «Петровец» и безошибочно припомнить его итог.

И если бы кому-то из тренеров любой сборной мира пришло в голову спросить совета у него, субтильного ботаника в трениках, торчащего день и ночь перед ноутом в спальном районе столицы, то он бы получил исчерпывающий анамнез проблем своей команды, четкий совет по их устранению. А то и контакты игрока, который мог бы принести прямо сейчас отличный результат, а через точно отмеренное время – олимпийское золото.

Но, конечно, такого быть не могло.

Его коллеги доверяли программам различной степени сложности и высшей математике, высчитывали алгоритмы или просто шаманили, подбрасывали монетки. Он же мыслил, делал выводы, давал советы – да, получая за это деньги. Много с клиентов не брал – ровно на кофе, Интернет и коммунальные услуги, причем не потому, что считал своим долгом платить за все это, просто не любил быть должным – никому и ничем. Да и денег он не любил, старался лишний раз не притрагиваться к ним.

Смысл своего существования он видел в том, чтобы наблюдать, анализировать и делать выводы. Он был профессионалом своего дела, поэтому его не волновали бурные дискуссии о том, кого следующим вытеснит всемогущий искусственный интеллект, блокчейн, биг-дата и прочие страшные слова, под которыми понималось одно: костыль для интеллекта.

Все в этом мире – от камня до слона – предопределено и двигается не по своей воле, и лишь он, человек, не подчиняется этому закону. Он может поступить, сделать, решить так, как считает нужным. Остальные могут тоже – но если это будет нужно ему, то они поступят по-другому. Он точно знал, что лишь он, человек, в состоянии увидеть скрытую логику процесса, учесть и смоделировать случайность. Конечно, это знание пришло не сразу, он дорого заплатил за него.

Поэтому он и старается спать как можно меньше, чтобы лишний раз не вспоминать о собственных глупостях и неучтенных случайностях. Ведь все они, однажды сотворенные, настырно напоминают о себе, ноют, как застуженные зубы с дуплами.

… – Эй-Серый-спорим-на-десятку-не-угадаешь-в-какой-руке?

Серый поднял глаза от тетради. Какая неприятность. Только что в интернатском классе было тихо, спокойно и хорошо, пусть и холодновато по зимнему времени. Воспитанники, у которых была какая-то родня, разъехались на выходные, во всем заведении остались лишь трое сироток – он (четырнадцать лет), Аслан и Рустам (два