Однажды ты проснешься с любовью своей жизни в одной постели. Вы приготовите блинчики, сварите кофе, и все будет хорошо.

Я бы хотела услышать эти слова раньше, в самые мрачные моменты жизни, потому что в этих словах – пророчество. В этих словах – энергия, которая может подпитать, когда все остальные ресурсы на исходе. Эти слова так просты, но в них так много надежды.

Послушай, ты проснешься с любовью своей жизни!

Поверь, все правда будет хорошо!

Мы проснулись в одиннадцать. Голые и счастливые в хаосе смятых простыней. Нажарили блинчиков и сварили кофе. Митчелл протянул мне банку абрикосового джема и подлил сливок в чашку. Я закончила намазывать тосты сливочным маслом. Мы сели и стали есть, глядя друг на друга влюбленными глазами. Солнце освещало всю кухню, залило стены и пол, и всю мою жизнь.

– Я съем тебя завтра, – сказал Митчелл, стирая с моей губы каплю джема и облизывая палец. Сказал это с абсолютно серьезным лицом, только в глазах прыгали чертики. Потом он коснулся моего подбородка и спросил: – Вчера в душе… Все было хорошо?

– Да, – сказала я. – Когда я с тобой, мне нравится близость. Ты показал мне другой мир, в котором я раньше никогда не была… В моей голове часто звучит голос Дерека, который говорит мне гадости. Они возбуждали его. И большинство из них я помню. Но когда я с тобой, мне хочется все забыть все и начать жить с чистого листа.

Митчелл наклонился и поцеловал меня. У его губ был вкус абрикосового джема.

– Не верь этому голосу. Все, что он говорит, – ложь. Жалкая попытка затащить тебя на то дно, где он жил и царствовал.

– Я постараюсь.

– Слушай меня, окей? – попросил он. – А я говорю тебе, что ты прекрасна, Ванесса Энрайт. Все в тебе. Твои чувства, твои мысли, твое тело, твоя деликатность, и смелость, и душа. Глядя на тебя, я испытываю только одно неприятное чувство – страшное сожаление, что не встретил тебя раньше.

– Можно мне записать твой голос на диктофон и слушать, когда мне плохо?

– Можно. А лучше приходи ко мне, я буду повторять все это, пока тебе не станет лучше.

– Ладно.

Митчелл подмигнул мне и поднялся. Его пресс и дорожка волос, исчезавшая за ремнем, оказались прямо перед моим лицом, и все, что случилось вчера в душе, вдруг вспомнилось с новой силой. Какой была его кожа на вкус, и как он стонал, пока я ласкала его. Его стоны – это то, что отныне я бы хотела слышать каждый день.

– Хватит поедать меня глазами, мисс Энрайт. Ваш взгляд меня заводит, а мне пора ехать к Джуну. И желательно сделать это без стояка, – сказал Митчелл.

– Да не смотрю я на вас, мистер Макферсон.

– Врунишка.

– Просто вспомнила, как сладко ты стонал вчера.

– Даже гранитный обелиск застонал бы, уж поверь, – рассмеялся он.

– Мне это понравилось. Заставлять тебя стонать.

– Тогда мы созданы друг для друга. – улыбнулся он.

* * *

Митчелл был в душе, когда в дверь позвонили. Я как раз закончила убирать со стола и пошла открывать. К нам редко кто-то заходил. Разве что почтальон.

Я была готова ко всему, но когда открыла, то внезапно забыла как дышать. Передо мной стояли два высоких крепких парня в полицейской форме.

Они явно не ожидали увидеть здесь меня, потому что их глаза слегка расширились.

– Эм-м, мы ищем Митчелла Макферсона, – сказал один из них, пристально разглядывая меня.

Мой инстинкт, или чутье, или черт знает как еще назвать это чувство неповиновения и готовности пойти против всего, даже против Гарды[19], – тут же заговорило вместо меня:

– Его здесь нет. Что-то передать ему?

Полицейские оглядели пространство за моей спиной.

– Нет, мы зайдем позже. Когда он будет?

– Я не знаю, – ответила я, выдержала их взгляд и захлопнула дверь.

Меня трясло. Колотило так, будто я провалилась в снег. В этот момент Митчелл вышел из душа в хлопковом халате. Я подбежала к нему и шепотом сказала:

– Тебя ищет Гарда. Я сказала им, что тебя нет. Что делать?

– Гарда? – переспросил он.

– Да! Полицейские! Двое!

– Как они выглядели?

– Один с рыжей бородой, другой низкорослый с волосами, зачесанными вот так, – я поводила руками перед лицом, изображая пышную челку. – Они сказали, что зайдут снова.

Я так дрожала, что Митчелл обнял мои плечи и принялся растирать их.

– Несса, все в порядке. Подожди секунду.

Он пошел к двери и распахнул ее. Я кинулась за ним с паническим шепотом: «Остановись! Что ты делаешь? Митчелл!»

Он высунулся в коридор и – позвал их. Окликнул парней в форме, матерь божья. Те еще не ушли и вернулись обратно. А потом Митчелл и вовсе пригласил их к нам в дом, и те вошли, посмеиваясь и похлопывая Митчелла по плечу. Прямо воссоединение трех мушкетеров.

– Ванесса, это Райан и Джон, – представил мне их Митчелл. – Мы вместе играем по выходным в регби в местном клубе.

– Мы тут соседний район патрулировали и решили зайти на чай, – сказал рыжебородый по имени Райан.

Волна облегчения чуть с ног меня не свалила. Но лицо залило таким жаром, что мне пришлось убежать в ванную комнату, чтобы прийти в себя.

– Вот это преданность, старина. Береги ее, – услышала я слова второго полицейского, Джона. – Боюсь, даже моя жена не прикрыла бы меня так, как твоя девушка, а мы с Мэри уже двадцать лет вместе!