мезонином был значительно больше и вместительнее соседних зданий этого квартала. Подобному утверждению вторит и идентичный, сохранившийся в архиве, аксонометрический план Сент-Илера – И. Соколова, выполненный в середине 60-х годов XVIII столетия. На этом историческом плане дом Ломоносова по своим параметрам действительно намного превосходит соседние особняки на Мойке, принадлежавшие князьям Щербатовым и Таракановым. Да и сама площадь земельного надела относится к числу самых обширных территорий из всех близлежащих усадеб.

К сожалению, остается до сих пор неизвестным автор планировки огромной усадьбы русского ученого, архитектурного решения главного здания и флигелей. М. В. Ломоносов в письме к своему приятелю Леонарду Эйлеру от 16 февраля 1765 года об этом умалчивает, но описывает парадную часть ансамбля с позиции опытного архитектора: «…Бог послал мне собственный дом, и я уже восемь лет живу в центре Петербурга в поместительном доме, устроенном по моему вкусу, с садом и лабораторией и делаю в нем по своему благоусмотрению всякие инструменты и эксперименты». Некоторые градостроители и зодчие, выдвигая гипотезу о возможном авторстве проекта усадьбы и дома самого М. В. Ломоносова, его собственного особняка и служебных помещений, подтверждали свои возможные догадки реальными примерами таланта русского ученого в подготовке довольно серьезных строительных проектов по расширению Петербургской Академии наук, его архитектурные эскизы по перестройке Петропавловского собора, проекты научных лабораторий и мастерских. Вполне вероятно, Михаил Васильевич мог сам «по своему вкусу» подготовить строительный проект зданий на дарованном ему обширном земельном наделе.

Фрагмент плана 1821 г. с изображением дома М. В. Ломоносова

Проектное задание для любого архитектора оказалось бы довольно сложным: участок оказался обширным и по периметру набережной Мойки, и в глубину квартала. Со стороны Мойки его место сегодня занимает протяженный фасад здания по Большой Морской улице, 61, а в глубину он простирается до Почтамтской улицы. Дом М. В. Ломоносова значителен не только по своим габаритам, но и более наряден. Его углы не рустованы, а оформлены пилястрами. Центральная часть жилого особняка ученого подчеркивалась мезонином. Окна второго этажа каменного здания спланированы как арочные, значительных размеров, по сравнению с окнами боковых частей дома. Карниз мезонина в центре был украшен картушем с вензелем Ломоносова. Слева от главного жилого строения обустроили парадный въезд во двор. На его вершине укрепили такой же картуш с вензелем. Окна боковых частей главного здания разделялись друг от друга лопатками.

Напомним, что в Петербурге XVIII столетия в центральных частях города разрешалось строить дома только «единою фасадой» – вплотную друг к другу. Вероятно, Ломоносову возводить такую махину, занимающую всю длину огромного участка по набережной правого берега, вряд ли было по средствам. Поэтому, возводя главное двухэтажное здание в строго геометрическом центре, владелец довольно остроумно и оригинально принимает решение по двум боковым флигелям. По бокам главного здания тогда же возводятся симметрично два более скромных одноэтажных каменных флигеля. Однако даже флигели в сочетании с главным домом Ломоносова, способные занять все пространство этого широкого участка, превысили финансовые возможности владельца. Тогда Михаил Васильевич, проявляя свою замечательную природную смекалку в решении трудных задач, ставит в «красную линию» два флигеля с тремя окнами каждый, разделенными по фасаду лопатками, а оставшиеся по бокам симметричные «пробелы» оригинально заполняет высокой каменной оградой, имитирующей с улицы объемное продолжение фасадов двух каменных флигелей.

Парадный вход в жилой особняк Ломоносова находился в центре здания, но со стороны двора. Против главного центрального входа возвели ажурные ворота, вблизи которых вырыли большой прямоугольный пруд, а за ним построили обсерваторию ученого.

Весь огромный участок Ломоносова делился на две неравные части. Меньшая примыкала к парадному ансамблю зданий. Бо́льшую же часть участка занимал регулярный парк с крытыми зелеными аллеями, стрижеными деревьями, кустарниками и молодым фруктовым садом.

Великий русский ученый прожил на правом берегу реки Мойки восемь лет. Со своим любимым домом у Михаила Васильевича связаны многие интересные научные исследования и исторические события. Здесь, под сенью своих любимых пенатов, он переживал радостные минуты больших открытий, жизненных удач и горечь от происков давних недругов, приступов слабости от подкрадывающегося к ученому нездоровья. В обустроенной по последнему слову техники тех далеких времен научной обсерватории, расположенной в саду дома, Ломоносов вел собственные регулярные астрономические наблюдения. После зрительной «обсервации» редкого небесного феномена, наступившего 26 мая 1761 года (прохождения Венеры между Солнцем и Землей), Ломоносов впервые в истории мировой науки сформулировал программу наблюдения прохождения Венеры по Солнцу с точки зрения несуществующей еще в те времена науки – астрофизики.

Несмотря на все несовершенства своего оптического инструмента, М. В. Ломоносову удалось в своей домашней обсерватории на Мойке сделать сенсационное мировое открытие, ставшее новым словом в науке, – он впервые обнаружил, что Венера «окружена знатной воздушной атмосферой, таковою, какова обливается около нашего шара Земного».

Сюда, в дом ученого на Мойке, приходили известия об избрании его почетным членом Шведской академии наук, почетным членом Петербургской академии художеств и Болонской академии наук.

Вступившая на российский престол 28 июня 1762 года в результате «петербургского действа» Екатерина II была возмущена одой Ломоносова, преподнесенной в день ее коронации, в которой ученый осмелился давать советы державной императрице:

Услышьте, судии земные

И все державные главы:

Законы нарушать святые

От буйности блюдитсь вы

И подданных не призирайте,

Но их пороки исправляйте

Ученьем, милостью, трудом.

Вместите с правдою щедроту,

Народну наблюдайте льготу:

То Бог благословит вам дом.

Тогда Екатерина Алексеевна предпочла не заметить советов Ломоносова, включенные им в оду, но «милости» сыпавшиеся дождем от новой императрицы, ученого совершенно не коснулись. Более того, Екатерина II произвела в статские советники заклятого врага Михаила Васильевича в Академии наук – Тауберта, ставшего чином выше талантливого ученого. 28 января 1762 года новоиспеченный статский советник, не скрывая своего торжества, объявил во всеуслышание, что Ломоносов отстранен от руководства Географическим департаментом Академии. Затем 2 мая 1763 года Екатерина II направила указ Сенату: «Коллежского советника Ломоносова жалуем мы в статские советники и вечною от службы отставкою с половинным по смерть его жалованьем».

Однако скоро императрица поняла, что с указом об отставке великого русского ученого она поторопилась. По «Грамматике…» М. В. Ломоносова тогда учились все русские люди, по его «Риторике» они овладевали искусством родного слова, по его правилам стихосложения создавались стихи русскими поэтами. Открытия М. В. Ломоносова в физике, химии, геологии, оптики, метеорологии, астрономии признаны были во всем мире, его слава давно перешагнула за пределы государства Российского. Научившаяся