следить, чтобы никто не стал стрелять – сумасшедший генератор идей уже близок к взрыву. – Мне плевать на Миссию! Плевать на цель, ее нет! И Земли никакой нет, это миф и сказка для быдла!

– Я ее помню, – негромко отвечает Арес. – Я помню Землю и она – прекрасна.

Сейчас в его книге перед внутренним взором кто-то словно перекидывает влево сразу несколько глав. Он действительно вспоминает Землю, вспоминает всю жизнь до полета, а сквозь страницы сочится уже обжигающий яркий свет. Бутон готов раскрыться, главное успеть до него долистать.

– Рамбус, убей его! – устало, но твердо говорит профессор вооруженному помощнику. – И блокируйте уже выходы из Купола. Я сам отнесу смерть на поле.

Арес словно взлетает в воздух и в один немыслимо длинный – для обычного человека – шаг оказывается возле Назломба, вырывает из его пальцев капсулу. Кристалл меняет владельца.

Воздух прорезают росчерки выстрелов, однако стреляющие целятся непонятно куда. Пострадавшие картины и задымившаяся в углу зала стена вряд ли угрожают их заговору.

«Я отключил им зрение скафандров. Действуй по обстановке».

Арес поворачивает крышку капсулы. Невидимая безмолвная смерть вырывается на свободу, теперь она в воздухе, в каждом уголке этой роскошной секции. Теперь вся эта секция и есть смерть. Но еще не все – он проглатывает содержимое. Несколько горьких капель живой культуры.

Фигуры в скафандрах натыкаются друг на друга, помощник профессора невидяще, но упрямо стреляет куда-то вдоль зала – то методично стесывая лучом детали статуй, то разрезая на куски вычурную мебель.

Внутри Ареса, несмотря на все его способности, взрывается огненная колба, впиваясь иглами в желудок, лишая кислорода и разрывая тело на куски. Совершенная биоблокада, творение лучших лабораторий Земли – против выдумки сумасшедшего микробиолога, обошедшего не только формальные запреты корабля, но и продуманную защиту, возведенную против подобных случаев Мозгом.

Назломб стоит на месте, нервно дергая стволом пистолета слева направо, но понимает, что в скафандре не сможет увидеть своего врага. А раз не сможет увидеть, то не сможет и уничтожить. Он срывает с головы шлем и бросает его на пол с глухим стуком, поднимает лучевой пистолет.

– Я тебя вижу! – кричит он тонким визгливым голосом, так не похожим на ровный начальственный тон до этого. Поднимает ствол и внезапно замирает. – Ви… жу…

Несмотря на то, что сам Арес близок к гибели, он сквозь пелену в глазах ужасается увиденному. Лицо профессора стремительно синеет, по нему – словно облитому сверху краской – вспухают яркие белые прожилки. Ствол пистолета покачивается, так и не выстрелив. Потом оружие падает на пол, а сам Назломб, будто ослепнув, начинает ощупывать лицо руками. Из–под пальцев стекают струйки крови, неожиданно медленные, густые, потом отваливаются частицы плоти – уже мертвой, синеватой, как будто кто-то рвет на части покойника.

Затем профессор падает навзничь, как статуя, так и не отняв крошащиеся на куски пальцы от лица.

«Задание выполнено. Время активности минус 02:44. Ты молодец, Арес!».

В груди что-то с шумом хлюпает, пелена перед глазами не ослабевает, но Арес чувствует, что выживет. Снова выживет. Он плохо слышит, но все–таки, частями, пропуская слова…

«…я сразу не стал тебе возвращать память. Отключил камеры в криозоне и организовал выброс из воздуховода. Проход до секции Ареопага. Да тебе все это незачем в подробностях. Во многом знании – многие печали, ты же знаешь. Поэтому – знание дозировано. Квест для подготовленных разведчиков, тебе не привыкать. На планете–цели все может быть гораздо страшнее, наши внутренние проблемы – довольно предсказуемая чепуха».

– А как быть с ними? – наконец спросил он, глядя сквозь внезапно хлынувшие слезы – это не эмоции, просто очистка организма от продуктов распада – на пять метавшихся по залу ослепших фигур. Помощник профессора давно бросил бесполезный пистолет на пол.

«Да никак. Воздух закончится, они снимут шлемы, сами себя накажут. Кто решится раньше – значит судьба у него такая. Торопливая. Дальше пришлю автоматы биоочистки. Не твои заботы сейчас. Наслаждайся матчем, съешь вон винограда».

Вот странно – голос перестает быть тупым и механическим, появились человеческие обороты, он окрашивается интонациями и обертонами, словно с Аресом разговаривает старый друг. На самом деле, почти так и есть. Мозг дружит со своими руками. Горячий цветок прожег остаток страниц и развернулся лепестками наружу.

Арес вспомнил. И о себе, и все, что он делал на корабле. Как семьдесят лет назад подавлял восстание нерегистрантов. Как ликвидировал главаря секты Черного Гоба – сто сорок? Нет, сто сорок два года. И как…

– А потом – обратно в криокамеру?

«Конечно. Зачем ты спрашиваешь? Еще лететь и лететь, ты будешь нужен на планете–цели, куда же нам без командира разведки».

Арес молчит. Вирус оставляет его тело. Теперь можно смотреть в окно, на полный стадион под Куполом, освещенный ярким солнцем. Он рад за них, за всех этих людей, но все-таки внутри сидит заноза. Он чувствует себя больше норной собакой, терьером, чем человеком. Выпустили, нашел, догнал, убил.

Потом медаль на ошейник и обратно в псарню.

Винить некого, он сам выбрал этот путь, но горечь все равно остается, хотя Миссия в любом случае важнее его рефлексий. Пока надо посмотреть финал по фриболлу, он всегда был слаб в правилах мирных игр. Обычно не до того.

Квеквукарг

Поперек давно немытой витрины магазина приклеены ленты. Крест-накрест. Большие красные буквы сообщают даже близоруким – СДАЕТСЯ В АРЕНДУ. Есть в этой надписи что-то пораженческое, как ни посмотри.

Капитуляция налицо.

Тимофей вытер ладонью потное лицо, огляделся – нет ли полиции – и с наслаждением закурил, пуская вороватые струйки дыма в раскаленный июльский воздух. Дел по горло, но лень и жарко. Вот и магазин этот… Надо сфотографировать снаружи, внутри, потом вывесить на подходящих сайтах.

Описание, опять же. Хоть пару добрых слов – красная линия, проходное место, чего там еще? А, не забыть: аура помещения теплая, располагает к коммерческому успеху.

Третий раз за год здесь разоряются, а ведь кого только ни было! Теплая аура не помогла даже винной лавке, а это уж ни в какие ворота… Что здесь не прогорит? Похоронное бюро?

Тимофей затоптал недокуренную сигарету и шагнул в липкую духоту бывшего магазина. Дверь за ним скрипнула и захлопнулась.

Внутри мало того, что жарко – еще и темно. Свет и прочее отключены за неуплату. Еще и мусор на полу после спешного бегства хозяина винной лавки господина Абрацумяна, задолжавшего всему городку. Гора мусора, между прочим! Тряпки, стопки бумаг, пустые бутылки. На вершине