Шрифт:
Закладка:
Он оперся о ее стол и устремил взгляд в некую точку над ее головой.
– Речь о том, что давным-давно некий Аккаринтӧ и его друзья – примерно именуемые, скажем, сгенами, – сбежали из империи Н. на планету Тликс, так как владели тайной бессмертия, а с остальными ею делиться не хотели. Часть их начала строить телепорты, собирать Что-То-Там, наверное, какие-то драгоценные камни, и вмешиваться в жизнь на ближайших планетах. Особенно отличился сам Аккаринтӧ с Тликс – или же Акк-ӱ-тликс – который срежиссировал грандиозный культ личности. Остальные насекомьи божки, согласно ауригианской ереси, отчасти староваты, отчасти слишком уж мудры, потому торчат дома, погруженные в медитации, но сама мысль о том, что их несколько, невероятно возмущает ӧссенскую Церковь. – Лукас сунул руки в карманы. – Нам на Земле до какой-то там палеоастрономической теории особо нет дела. Если бы нашлись доказательства, мы бы пожали плечами и сказали – ну и что, очередные пришельцы, еще и такие, которым ничего продать нельзя; и к чему они нам? Но для ӧссеан это огромная теологическая проблема. Известно, что Тликс должна быть планетой йоты Возничего, что слишком конкретно, даже опасно. Ӧссеане избегают этого места и не допускают, чтобы туда летали земляне.
Лукас повернулся обратно к столу и снова посмотрел на бумагу.
Затем ткнул острием ручки в слова «Гӓэрцӱрдахӧарт ушел на Хиваив».
– Это вполне может быть, например, Гер-цирда-хорт или этот твой Цирдах – а может и нет. С именами никогда не знаешь. Однако Хиваив – это, конечно, Фомальхива.
Фиона резко подняла глаза.
Лукас пожал плечами и отбросил ручку.
– Чему ты удивляешься? Стэффорд упрекает меня, что ӧссеане узнали о Фомальхиве от меня – от меня! Это было бы весьма лестно. Однако они, конечно же, давно о ней знают и избегают ее по религиозным причинам, как и множество других мест во Вселенной. Учитывая, какие у них прекрасные Корабли, за тысячи лет они могли добраться куда дальше, чем до той же Герды. – Лукас задумался. – То, что земная экспедиция на йоту Возничего была отменена, – это именно их работа. Вся информация открыта, так что они без проблем прикидывают, когда пора вмешаться. Господи, и постройку этого дурацкого ускорителя сорвали уже шестой раз! Стоит ожидать, что и земным связям с Фомальхивой они попытаются помешать. Им хорошо известно, что аргиа~луйские знания могут «слегка» нейтрализовать огромное влияние, которое они имеют на Земле. Потому для нас безумно важно договориться с фомальхиванином и срочно лететь на Фомальхиву.
– Ты ужасный параноик.
Лукас отвернулся:
– Жаль, что ты нет.
Фиона посмотрела на бумагу. Там было ровно то, что он только что рассказал ей о Тликс, однако выраженное намного более витиевато.
– Хоть я это и написал, Фиона, – заговорил Лукас, – но разумная мера конспирации состоит в том, чтобы выучить это наизусть, сжечь над унитазом и пепел смыть. Можешь также разорвать на кусочки и съесть.
– Ты немного преувеличиваешь, разве нет?
– Немного, – допустил он без улыбки. – Но точно абсолютно недопустимо пытаться вот так, в таком виде, распространять это среди ӧссеан, которым ты доверяешь не на сто процентов… то есть всем. Как ты вообще к этому пришла? Кто-то из них тебе подсказал? Подсунул?
Фиона закусила губу. Это, конечно, был неслучайный вопрос, хоть так и прозвучал; Лукас, несомненно, хотел его задать все это время, но подходящий момент и контекст тщательно выбирал. И это был отличный ход. Если бы вопрос прозвучал с самого начала, Фиона категорично настаивала бы на том, что не собирается раскрывать свой источник информации; после чего последовала бы долгая вражеская перепалка об условиях и битва за каждую буковку. Зато теперь, когда он сам без залогов и претензий предоставил ей часть информации, Фиона не могла отказать в ответе.
Она вдохнула:
– Никто мне ничего не давал. Мне это приснилось.
Лукас лишь приподнял брови.
Фиону охватила паника. Господи, она ведь сказала ему правду, правду, а он ей не верит!
– Сон. Ночью, – поспешно объясняла она. – У меня так бывает! Вдруг что-то появляется перед глазами, и я должна записать, пока полностью не проснусь.
Она быстро потянулась к кучке бумажек с цифрами.
– Вот! Бессмыслица какая-то, но Сеть выдала мне из всего каталога йоту Ауригэ. А вот… из другого каталога то же самое. При этом я вообще не знала, что эти цифры значат, когда писала их.
Увидев скептичное выражение лица Лукаса, Фиона поддалась отчаянию.
– Боже! Все, что я когда-либо знала о фомальхиванине, я выяснила именно так! Начиная с его имени и происхождения, заканчивая алфавитным списком способностей!
Фиона осеклась. Она вдруг с ужасом осознала, что Лукас ее ни к чему не принуждал – не сказал ни слова! – а она выложила ему абсолютно все. Как ее могло постичь такое затмение мозга?! Она могла надорваться, чтоб впихнуть в него свою тайну, и лишь для того, чтобы стереть с его лица это невыносимо презрительное выражение.
– Ну смейся, смейся, – злобно заворчала она. – Отвали, Хильдебрандт. Мне все равно.
– Я не смеюсь, – сказал он. – Если бы я удивлялся каждой мелочи, которая противоречит здравому смыслу, то в течение последней недели совсем бы спятил. Я нашел комфортный подход. Абсолютно ничему не удивляться.
Лукас сунул руку в карман и положил на стол три платиновых колечка.
– Это попало мне в руки позавчера. Вообще-то они мои, но пятнадцать лет их прятала у себя одна знакомая. Я думал, что переплавлю их. Но у меня не было времени зайти в ювелирный.
Он разложил колечки на последнем из листочков Фионы – на том, который оставил в стороне и перевод к которому не написал. Там были те же знаки.
– Но это ведь… это ритуальные колечки, которые ӧссеане носят вживленными по всему телу…
– Ӧссеане – это банда мазохистов. Я – нет, – сухо прервал ее Лукас. – Если о знаках, то это цитата из текста мессы, а по случайности и мое ӧссенское имя. Что ведет меня к заключению, что та третья бумага – для меня.
Он потянулся за последним листом своего перевода.
Фиона подскочила со стула.
– Только попробуй забрать! – завизжала она.
Лукас прожег ее презрительным взглядом.
– Я не стану забирать, Фионочка.
